Бессонница соткана призраками реальности и сновидений,
разливается множеством оттенков под ночным небом…

Ожидание…
Будет всегда лёгким, когда точно знаешь что ожидаешь, кого и зачем. Невыносимая неопределенность и бесконечность. Сложная — неизвестность. Просто надо знать чего хочешь, и ждать этого будет несложно, а даже очень приятно: как ещё один десерт, ароматный кофе, так как мы точно уже знаем, что нам необходимо, что это точно для нас…

А неизвестное и непонятное?
Может именно это и есть наш неотъемлемый ингредиент, важный компонент или, например, именно тот цвет, который моментально перекрасит нашу жизнь в нечто такое, что будет нам очень подходить…

Я хочу выпить с тобой чаю и завернуться пледом. Я хочу в глазах твоих увидеть себя, замирать в твоём сердце горячем… Почувствовать прикосновения, а в них — желаний, таких горячих и грешных. Я хочу поймать твоё дыхание, а потом не случайно утопить в поцелуе губы…
Минутку…
Ты ничего не подумай!
Я только хотела выпить с тобой чаю…

Пьета напоминает образ Мадонны с младенцем. Только вместо младенца — мёртвое тело взрослого мужчины. Хотя тело Христово совсем не кажется мёртвым — он просто спит, потому что губы у него немного раскрыты. А на лице нет ни страдания, ни мёртвого оцепенения. Просто сон. И Мария тоже не страдает. Она просто смотрит на Христа со cпокойной любовью. И даже если эта любовь печальна — всё равно покоя в ней больше. От этого покоя мне становится временем так же спокойно, а порой жутко.

Насколько это всё далеко от меня, от нас. Такое спокойствие, на которое мы неспособны. А может это оцепенение…

То там, то тут спрятано маленькое счастье. Как в игре «Поиск сокровищ», мы должны найти спрятанное счастье. Необходимы усилия.

Иногда ты мне снишься…
Ты приходишь на Рождество.
Сидишь с нами за столом.
Такая весёлая и счастливая.
Я убираю со стола,
но оставляю тарелку,
приборы, стакан…

Я наливаю для тебя в стакан воду
и … немного еды на тарелку.
Хотя я понимаю, что тебя уже нет.

Я так скучаю!
Вспоминаю каждый день…
… показать весь текст …

Декабрь — это время осмысления прошедшего года, день Святого Николая, Рождество. Дождь и мокрые продрогшие деревья … Ледяная тишина чёрных звёздных ночей… Радость, печаль расставания и надежды и вера в возвращение … Ветер, бьющий в глаза… Лицо подставленное небу, бесконечному декабрьскому небу…

Чувственность женщины подобна цветку, с возрастом распускается.
При благоприятном стечении обстоятельств из недоступного шиповника эволюционирует в розу.

(Цитата из миниатюры: «Нехитрая Мудрость Женщины»).

Я вспоминаю этот летний день, когда ты вернулась в наш дом. Ты вошла, и казалось, весь дом вдруг залило светом, словно подняли крышу. Ты была точно воплощение лета…
Заглянул в твои глаза, и понял, часть моей души так и осталась навсегда в твоих загадочных коридорах.
Я подошёл к тебе… И коснулся пальцами твоих губ.
- Я ждал тебя…
Ты неправильно истолковала мой жест.
— Я не хочу, чтобы ты молчала.
— Я целую тебя пальцами в губы, а ты понимаешь это как жест, побуждающий молчать.
— Нам не о чем мо…
… показать весь текст …

Вспомнила, как 6 лет назад, в декабре, ночевала в холодном деревянном доме, продутом ветром. Хозяйка набросала на меня одеяла. К полуночи тело согрелось, но нос, лоб, волосы…, казалось и они замерзли. Из-за холода не могла дочитать и только луна заглядывала своими раскосыми глазами в открытую книгу, которую я оставила на столе. Я проснулась, когда сквозь сонные макушки деревьев просочилось утро, серебряное от мороза и кислое на вкус от свежести. Впервые поняла, что холод живой, как и тепло.

Так и слова наши живые… Только слова произносит человек и от него зависит, что они будут транслировать миру…

Она дома. И это лучшее место на земле. А ещё сейчас рассветы наступают рано, и она может любоваться после сна небесными трансляциями. Она выманивает разнеженное тело мыслью о том, что же происходит за окном, на небе…
Поднимается, и направляется на кухню. К кофе мягкому без горчинок… берёт турку — глиняную и пузатую. Подогревает молоко… Заливает подогретое молоко во френч-пресс, опускает плунжер, аккуратно придерживая крышечку, начинает взбивать молоко, оно пенится и вздувается. Молодцы эти франц…
… показать весь текст …

Гордыня разрушает всё, надевая на головы короны, которые прожигают мозг и сердца.

Гордыня безжалостно заполняет рот сладкой смолой, а шею делает деревянной.

Гордыня отнимает у людей талант и любовь, она сбивает с дороги и именно из-за неё Вселенная наказывает.

Гордыня дарит короткий миг успеха или победы, медленно превращая жизнь в театр.

Гордыня не достойна уважения и того, чтобы её беречь и лелеять.

Гордыня бессильна — когда есть ценности мира и момента.

Гордыня ломает ровные спины и чаще всего охотится на сильных…

Иду … к морю.
Грудь наполняется запахами первых цветов, воздух сладкий с запахами Средиземноморских деревьев. Время у нас застыло, и его можно смело резать ножом, как режут терпкий провансальский сыр.
ВСЁ БРЕННО, ТОЛЬКО НЕ ЭТИ МГНОВЕНИЯ…
И не эта улица, ведущая к морю…

Ожидание — неопределенность и бесконечность. Единственный шанс дождаться желаемого — пойти навстречу.

Душа — это камертон симфонии эмоций и чувств,
познавшая мелодию жизненной боли …

Он думал о вселенной, галактиках, и о невообразимой красоте космоса. Однажды ночью Он словно руфер поднимался выше-выше, от магистралей большого города.
Поднимался для того, чтобы посмотреть на звёздное небо,
на блики ярких звёзд. И запрокинув голову, он разглядывал мерцание звёздных улыбок, представлял, как же должно быть там все прекрасно…
Романтики могут долго смотреть на ночное небо…

У Женщины нет возраста — потому она и есть возраст.

Женщина жаждет любви, которую она обязательно отдаст.

Женщина умеет принимать всё и не терпит жадности.

Женщина желает доверия и безопасности.

Женщине мало надо, но она так много даёт.

Знаете ли Вы, что такое одиночество?
Знаете ли Вы, что такое холод и боль в сердце?
Знаете ли Вы, что такое безнадёжность?
Знаете ли Вы боль потери близких людей?
Знаете ли Вы, что такое … многие знают.

Чужая боль, как чужая обувь.
И, Слава Богу, что она вам не по ноге.

Моя бабушка часто готовит бекон. Немного сливочного масла на сковородку, слегка подсушивает.
— Бабушка, это холестерин, — говорю я.
— Вот, посмотри, — бабушка поддевает вилкой на сковороде лепестки поджаренного бекона и медленно, целую вечность, несёт его в тарелку и осторожно кладёт на ломтик чёрного хлеба.
Я пытаюсь сказать ей, что-то важное о диетической пище…, но она меня
останавливает…
— Анна, ты сначала попробуй, а потом скажешь, — продолжает она.
Беру хлеб с благоухающей пластинкой. Бекон хрустит, нежно прижимается к нёбу … И я уже не сопротивляюсь.
— А теперь скажи, можно ли отказывать себе в такой вкуснятине? — философски спрашивает бабушка.
— Я считаю калории и стараюсь отказывать себе, — бормочу я.
— Себе можешь отказывать, сколько хочешь, но не мне. Съешь ещё кусочек, — сладко улыбается бабушка.
Её голос звучит убедительнее, чем голоса диетологов, я подчиняюсь. И я ей верю, потому что моя бабушка более 80 лет смакует этот мир…)

Я ухожу…
Но ты знаешь, что я никогда не ухожу до конца.

Я ухожу…
Но оставляю частичку себя тебе.

Я ухожу…
А ты будешь ждать когда выпадет снег, будешь ждать Нового Года, а потом, когда наконец потеплеет.

Я ухожу…
А ты будешь надеяться, что я все-таки вернусь, зайду в комнату, и аромат моих духов наполнит всё пространство, и обниму тебя как прежде, будто ничего и не случилось…