Осенний волк уснул
в иной юдоли —
печали разлетелись
светлячками
Глаза у птиц
заплакали цветами —
кипит слезами
небо

Она спит, а ее глаза
рассыпаются жемчугами
по крышам и по цветам,
по звездам и переулкам…
Пока не находят того,
для кого они вечно странствуют —
и тогда она просыпается

Ничего не случится.
Ничего не изменится.
Пока эти звёзды
не станут достойными
нас

Эти
камни
ночами,
эти синие камни
зажигаются в темное
небо, а мы
смотрим и видим
звезды

Как яблоко солнцем
живое налито
силой небы-
тия

От промокшего солнца
и листьев одетых в печаль
занавешенных окон и чёрных-пречёрных
зеркал, заблудившейся кошкой
спрячусь за пазухой ветра
оставшись маленьким тёплым
счастьем

(Школа Верлибра Карена Джангирова)

Я видел так много.
Так много, что можно…
Но я никогда
не видел счастье
счастливым

Об Антологии русского верлибра, 1991 год, изд. Прометей, Москва.
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Известно, что из груши нельзя сотворить яблоко, а детеныш вороны не может быть ласточкой. Известно также (по крайней мере профессионалам), что верлибр не «переписывается» каноническим стихом, каким бы мастерством ни обладал переводчик, а, в свою очередь, ни один канонический текст не превращается в свободный путем снятия рифм и нарушения размера. Следовательно, искусство либрического и техника канонического стихосло…
… показать весь текст …

Я научу тебя, девочка,
как перемалывать солнце
в золотистую пыль
пространств,
как собирать расстояния,
оставленные другими,
и очищать глубину
от грусти…

Я расскажу тебе, девочка
как можно любить этот мир,
зависая судьбой
над пропастью…

Главное качество…

— Дай мне соль! — попросил человек.
— Зачем тебе соль? — спросил его Бог.
— Мои раны затихли и я больше не чувствую боли!
— Возьми! — улыбнулся Бог, протянув ему белую горсть.

Так человек обрел свое главное качество —
творить себе боль, как рисуют на стенах птиц.

Чтобы потом, когда боль отлетала от плоскости, пытаться ее убить.

Корни
высоких
деревьев
не дают умереть
навсегда

Меня еще не было,
когда кто-то другой
наслаждался моим
отсутствием

Никогда не боялся
ни жизни, ни смерти,
но всегда ощущал
опасность того,
что между

Душа
живет
в самой себе,
снаружи у-
мирает

Девушки смотрят
большими глазами
ромашек

Велика моя грусть,
когда я смотрю,
как много вокруг
еще нерожденных
дней

Верлибр — это
иная скорость
молчания

Из маленьких женщин
время течет
быстрее

Все, что живее
жизни, уже
не жизнь

О,
бабочка,
распутница,
блудница…
Всегда в огне,
в соитии,
в экстазе…
Всегда нагая