Души убитых
чаек врастают
в скалы

Не себя мне сегодня
не хватает, как воздуха,
а того, что когда-то
так и не стало
мной

Был странным сон.
Был грустным сон.
Я наполнял океаном
тюльпаны, потом
нырял с головой
в тюльпаны и плыл
до самого дна
океана, а там
нежно плакали
рыбы

Однажды я видел,
как море тонуло
в яблоках.
Однажды я видел
время

Там, где высокий снег,
дети осенних полей
прячутся от зимы

Это хорошо, что никто не знает, что я убит.
Это хорошо, что никто не знает, что я воскрес.
Это хорошо, что все прошло незамеченным…
Плохо только одно —
я и сам ничего не заметил

Мне все труднее и труднее
быть с нелюбимыми, любимых
давно уж нет — они далече…
А на слабеющие плечи
ложатся странами чужими
окаменевшие дожди

Какое счастье — брать в охапку
твои глаза и лихо мчаться,
пересекая все границы,
все города и континенты,
любови прошлые и грёзы,
и жизнь пустынную свою…
Какое счастье — в полутемной
случайно выпавшей пещере
лежать планетой с ними рядом,
считать реснички, ощущая,
что где-то близко, очень близко —
твоя Высокая Душа

Самое нежное
в женщине — это
ямы

Не позволяй своим женщинам
странствовать вместе
с птицами

На
самом
севере
ландыша тихо
падает синий
снег, а вокруг
резвятся когда-то
затонувшие ко-
рабли

Идеальная женщина
легко собирается
в шар

Это
называемое любовью
существует само по себе
и начинается там
где двое случайно выживших
поднимают с одной земли
один и тот же цветок
ничейности

Прижаться
холодным лицом
к листьям, которыми
в родниках заходящего солнца
пеленают детенышей
аисты

Какая нежность на душе,
когда смотрю в окно, а там,
под синим небушком Она
целует бабочек

Зверь — это звук,
обросший родной
материей

Вот так потускнели
мои мотыльки,
пока я искал
огонь

Неумолимо
желание солнца —
уйти навсегда,
навсегда распрощаться
и спрятаться в сердце
жасмина

Толпа — это «за».
Человек — это «против».
Ты против толпы,
ты за человека —
ты есть Толпа

«У меня есть счастье!» — сказал человек,
обращаясь глазами к Отче.
«Ошибаешься! — рассмеялся Бог. -
Это не ты,
а счастье тебя
имеет!»