Ты можешь просто его любить
за то, что он не такой, как все,
за сны, что сердце твое хранит,
за ночи пусть и без сна совсем,
за боль рожденных ночами строк,
когда сбивало шкалу волной,
за нежность блюза, за каждый вдох,
за крылья белые за спиной …

4.10.14

Прислушайся к оглушающей тишине,
может, услышишь истины голоса.
Сонный рассвет в запутанных волосах
станет ценнее, чем звон дорогих монет.
Будет уверенней, непринужденней шаг,
остановиться мысли не будет, верь.
Что ни шептал бы ветер степной траве,
Не спотыкайся, двигайся неспеша.

Я ведь люблю читать, а писать — не факт… только, когда душа переполнена льдом и жаром, это — как если любовники дышат в такт, или же, строгий город обнять пожаром алого вечера, свечками фонарей подогревать каштаны у старой верфи, молча, на уровне глаз, понимать зверей и вспоминать на пороге смерти запах корицы и кофе июньских утр, полных чего-то большего и большого… где-то, в глубинах наших душевных сутр, спит до поры нерождённое первослово.

Подтекста не ищи: виною осень и слякоть на дворе. Мой город сник, продрогли ветки старых добрых сосен. А я сижу с одной из лучших книг, но взгляд поверх страницы. В сердце — тихо. Прислушиваюсь — вот и дождь прошёл.

Ты не прочтёшь мной не рождённый стих и не скажешь мне: «Всё будет хорошо».

Теряется всё — смертельно всё, и со временем ты понимаешь, что жизнь уходит, словно песок сквозь пальцы. Может быть, лучше сразу сбегать — уходить преждевременно, чтобы не привыкать? и нигде надолго не оставаться.

Мысли окутывают, жалят, приходят в полночь, и хочется выть, кидаться об стенки, стучаться в двери.

Нарисуй мне небо, нарисуй мне мир, долгожданный, солнечный, —и я обещаю: я только в него теперь буду верить.

Мой компьютер и мир бессовестно часто виснут. Так давайте о счастье, целях, любви и жизни. А если со смыслом, то где этот чёртов смысл? Ну разве вот в том, чтоб пойти и купить жильё. А мне надо писать диссертацию и учиться, работать и зарабатывать, жить сторицей, пойти полечиться и главное тут — не спиться и помнить всегда, где истинное моё. Но счастье не склеишь, не заработаешь, как ни бегай, как ни пытайся построить конструктор лего. Счастье — это проснуться под первым снегом и долго смотреть…
… показать весь текст …

Встречают по странностям, как по одежке,
по ним же оценивают опционно.
Тебя облачают, как книгу, в обложку,
но только читать не стремятся упорно.

Ветвятся провода, зависнув над землёй.
Как виртуальный сон. И надо бы проснуться…
Два полюса Земли — твой город, город мой.
Как полюсам любым, им не соприкоснуться.

Ноль-единица-ноль. Неведомая даль.
Прикосновенья слов, не замкнутых на клеммы.
От наших чувств он-лайн сгорают провода,
Но им не отменить полярности системы.

Передаёт экран беззвучный разговор,
Пытаясь поделить слова на километры.
Сужаются зрачки. Мерцает монитор.
И новая строка отпущена по ветру.
… показать весь текст …

Брат, у меня тут бескрайний сезон дождей, Небо обложено тучами без просвета. Дни всё короче, а ночи всё холодней.

Я привыкаю терять зонты и друзей -В общем, хреново заканчивается лето.

Да и от осени можно не ждать чудес, Лишь облегчения. Может быть, я дичаю, Но всё отчаянней хочется смыться в лес, Взяв с собой лишь сигареты и термос чаю.

Просто уехать от всех, кто тебе знаком. Только от этой усталости всё острее Чувствуешь, как обрастаешь уютным мхом.

Знаешь, а я тут всё думаю вот о чём: Дети мы всё ещё или уже стареем?

Брат, ну скажи мне, об этом ли ты мечтал В детстве, когда в новый год открывал подарки?

Впрочем, забудь. Кто-то должен кормить кота. Так что возьми с собой чай. Погуляем в парке.

Ищешь слово, возведенное в абсолют, как причастие мира, как смысл, как данность. Книга судеб раскрыта на… на: «…я люблю …»… Как константа… уже пробежавших станций жизни… и … не перепеть мне молебен-звон, растянувшийся зыбкой дорогой ветра,-так звучит отдаленно вселенной гонг… и желтеют страницы моих рассветов. Я по краю вселенных врастаю в быль… и пульсирую светом в глазницах ночи, я страдаю жаждой священной — мы, из осколочных звезд собирая строчки…

Я не умею любить, но уже неважно.
Я между строк прочитаю любой обман.
Жизнь — это стопка книг, самолет бумажный,
южный экспресс, где был сорван рычаг «стоп-кран».

Это осень. А, значит, время берет свое. Замыкает в мигрени, простуды и циферблаты.

Он все так же тепло и открыто влюблен в нее, просто кончились силы, истории и заплаты на усталость. Так хочется выползти ночью в тишь, видеть звезды, дышать очень медленно, отмолчаться. Он все так же б хотел целовать ее и вести, только вряд ли он все это может настолько часто, как и раньше. Она понимает, о нем молчит. Оставляет, не оставляя. Идет сентябрь сквозь нее, словно воздух, — морозен, рассветно-чист и про…
… показать весь текст …

Кружи’тся лист в осенней мгле,
Совсем один летит во времени,
И ты одна сидишь-грустишь
С плохим привычно настроением.

А лист кружил, кружил, упал.
Паденье — краткое мгновение.
И словно этот жёлтый лист
Уйдёт плохое настроение.

Не думала, что моё мертвое сердце способно на чудеса,
И вместо того, чтобы быть спасенной, я буду сама спасать,
Что вспомню какая сокрыта нежность у края больной души,
Что мне так захочется к человеку чужому себя пришить.

Не думала, что так растает сладко признанье на языке,
Что сердце забьется, сметая страхи, когда прикоснусь к руке,
Забьется, дыхание перехватит, впервые за много лет,
Не думала, что можно так долго ждать и…
И вдруг получить ответ.

Ты сохрани от меня ее имя в тайне,
бдительность неуемную усыпи
и постарайся меня не назвать случайно,
как обращался лишь к ней, от души зацепив
струн моих звонкость, укутанность гладкой рифмой,
снов полихромность, слияние с глубиной
омута глаз твоих прикосновеньем забытым…
блюзовость слов затихает во мгле ночной.

Две полярности, минус и плюс,
юг и север, рассвет и закат,
жесткий рок и задумчивый блюз,
Мы с тобой, как всегда, невпопад.
Разлетаемся брызгами лет
по забытым маршрутам теней.
Дождь смывает оставшийся след.
Только память тревожит во сне.

Мы встретились как-то раз случайным утром
За столиком в ранний час, в тот час как будто
Запели вокруг мосты, и странным образом
Мне стала понятней ты, чем все мои домыслы.

Я не понял, я не помню,
Как камнем упал и угас,
Как искры от сигареты
Ангел играл нам джаз
С рассвета и до рассвета.

Простые и вечные, как пропуск в рай,
Ушли незамеченно, оставив на чай
По дороге за тайнами подруги Невы.
… показать весь текст …

Если бы я не умел говорить. я бы пел,
если бы я онемел. я играл бы на струнах дождя-мокрый блюз,
если бы ты не любила меня. я б исчез,
превратившись в пальцах твоих хрупкий мел.
тот самый мел которым обводят тех кого нет.
пять пуль для меня слишком мало чтобы забыть.
чтоб разлюбить не хватит и жизни
рисуй…

Все становится приглушенным или немым,
отгремев до этого тысячей киловатт.
Если я и ты никогда не сойдемся в мы, то не правы оба, но каждый не виноват.
Я держу упрямыми пальцами ломкий звук телефонных гудков, разговоров и голосов —
и поэтому я как будто и не живу, а смотрю про жизнь нескончаемо длинный сон.
Невозможный, любимый. Так держат в руках иглу, сновидения нить в реальность пытаясь вдеть.

Если каждый из нас попытался остаться глух — это все потому, что так громко сейчас и здесь.

Мы не сможем ни отказаться, ни отдавать всех себя этой тяге быть близкими наяву.

Ты — любовь, проходящая тысячей киловатт
сквозь меня, так, что я различаю в ней каждый звук.

Я стала чуткой, потому напишу тебе стих про осень
В которой вульгарность не кажется пошлой, резкой
Сентябрь ломает фундамент и крышу сносит
Мою в первых числах и как-то уж слишком метко.

И вот я хотела тебе сказать, что пожалуй
Осенняя чуткость всегда стремится в приват
Беспрецедентно, шизофренично, по праву
В бифуркацию боли, infinity, невозврат.

Такой извращенный ментальный ад, в котором
Даже сожженных стреляют крупным калибром
Я защищаюсь. И чтобы казнь не была террором
Чувства уходят в запой и блюют верлибром.