Как живёшь-то ты, детка, с этой большой душой?
Где умудряешься эту громадину размещать?
Да ещё приглядеться если: на ране шов,
и ещё один, и здесь. Как же ты дышать
исхитряешься, детка, мыслить, идти вперёд,
улыбаться и строить планы, и жить вовсю?
Тут, кажется, сдохнуть, ан нет же — наоборот:
живёшь ведь ещё сильнее — какой-то сюр.
И эти твои безвыходные стихи,
в которых — такие безвыходные слова…

А если знать, что ты носишь с собой стрихнин,
то совсем непонятно, как ты ещё жива.

я тебя пустила уже по венам — и непросто будет потом отдать.
мы с тобой так резко сломали стены. впрочем, стен и не было никогда.
танцевать — как способ полёта в космос. то же — провалиться в твои глаза.
хорошо, что ты не задашь вопросов: я не знаю, что мне тебе сказать.
но слова — как море, как водопады, как бездонный вихрь — и тишина.
больше нет дурацких «нельзя», «не надо» — есть туман, агония и волна.
а вот это «я не имею права» остаётся где-то в других мирах.
мы же чувствуем — значит, конечно, правы. ночь всегда легко растворяет страх.
понимать, что истинно, свято, важно — и держаться этого — как костыль.
я курю, вспоминая про день вчерашний и пытаясь судорожно остыть.

р.s. но не мной ли пахнут твои рубашки, наконец дождавшиеся весны?

я не хочу играть, умножая фразы, —я нашу жизнь хочу написать сначала. я не встречала подобных тебе — ни разу. и знаешь, более настоящего не встречала.

вырвать себя с корнями — я знаю цену
этим попыткам отчаянным — прорасти.
я ведь хотела, но ты не потек по венам —
значит настало время перерасти,

перешагнуть — и вырваться на свободу,
всё-таки оставляя себя — себе.
можешь свалить на чёртову непогоду
или же просто — на мысли о не-судьбе.

только зачем мешать валидол с корицей
или клубнику с запахом чеснока?
наверное, я должна была приключиться
в жизни твоей. да что там. — наверняка.
… показать весь текст …

В какой-то момент понимаешь, что ты устал,
и неизбежно ложишься — впадаешь в спячку —
выходишь прямо в космос — летишь в астрал —
и больше уже не плачешь. Совсем не плачешь.

Скорее даже — вовсе наоборот:
много смеешься, проводишь рукой по шеям.
И осень подходит к концу (а за нею — год)
под символом нашей борьбы за одно решенье.

Ибо мы слишком вместе, но мы одни,
и непонятно, кто может подкрасться сзади.
Ноябрь — опаснейший месяц. В его тени
случаются самые неожиданные зигзаги.

Сиди и вой. Закусывай удила.
Кидай монетку. Пытайся хоть как-то выжить.
Однажды ты осознаешь: она ушла.
И больше уже не будет важней и ближе.
И в этот момент закружатся поезда,
а женщина равнодушно, немного грубо,
отчётливо скажет сталью по проводам,
что абонент недоступен. Кусая
губы,
ты осознаешь, что многого не сказал,
что упустил навек неземное счастье.
Она останется меткой в твоих глазах —
клеймом, случайно выжженом
на запястье.

наша встреча — именно то, о чем все романы, — только раз в жизни — и в общем-то, не всегда. достигая рядом с тобой неземной нирваны, сохранять ее осторожно через года.
вот поэтому так отчаянно лихорадит — накрывает с головой каждый раз волна. всё хорошо читается в этом взгляде. наш мир — высоковольтные провода. стоит случайно как-нибудь прикоснуться — и всё накаляется — можно ли горячей?
если ты вдруг решишь осмелиться и вернуться,
сделай мне дубликат ключей.

Похоже, что эта осень — как ревизор: стреляет в упор, не слушает оправданий, никаких компромиссов. И даже — наперекор. Придется ответить в точности — с именами, с названьями улиц, книг, областей и дат. Координаты требуются до мили. Давай теперь выкладывай аккурат, кого там когда немного недолюбили, кого-то — пере, кого-то и вовсе не, куда ты ходила, что и когда искала, сколько в твоей котомке обид-камней, сколько кинжалов и сколько живого жала? Выкладывай все — вот это уже предел — давай открыва…
… показать весь текст …

Хочется жить, и шквал эмоций, и сгусток чувств,
верить и петь, танцевать, уходить в астрал,
кричать и кричать, но я обо всем молчу,
чтоб кто-то случайно что-нибудь не сломал.
Только сидеть, подбирать наугад аккордики,
что-то писать, редактировать и учить.
Но холодная сталь моего боевого кортика
не дает мне спокойно спать и носить ключи.
***
Часто очень хочется сделать не так, как надо, —
все к чертям послать, все перевернуть вверх дном.
Прыгнуть, не думая, прямо в поток торнадо,
на целое войско двинуться напролом,
разрушить все до основ, что так долго ставили,
… показать весь текст …

Вот и всё. За-кончилось. Будто смерть у больного раком. Ты точно знаешь, что итог один: не дано успеть, не дано спасти. Колесо трамвая от-резает голову — и никак эту голову в общем-то не при-клеишь. Ты уже не друг, не король, не враг —просто мы случайно о-шиблись дверью.

Просто раз-минулись, рас-стались — врозь разо-шлись, рас-клеились, раз-валились. От-жило — не вы-росло, не с-рослось —пере-сохло, покрылося ржой и пылью. Раз-звалОсь, рас-трескалось, раз-лилось, рас-кололось — разъ-ехались, раз-делились. Не спасти, не вы-лечить — просто брось. Не со-шлись две сущности — две стихии.

Не нашли, не поняли, не сплели —засушили, зАлили, погубили. И теперь на разных концах земли —в разных жизнях и в разных автомобилях. Не с-крестили, бусы не на-низали, а рас-сыпали — радужно — как смогли. Мы рас-стались мартово на вокзале. Вот и вся история о любви.

как маятник — неудержимо, качает в шторме,
мотает беспощадно туда-обратно.
но эта осень упорно пророчит норму,
она доверяет правде и голым фактам.

не знаю, что делать. то солнечно, то промокла,
то буря и море, то сказочный тихий берег.
конечно, осень меня застегивает. до горла.
но сердце непобедимо поет и верит.

да, хочется бросить все — побежать, сорваться,
нарушить законы, правила и уставы…
но эта осень не жалует провокаций —
она меня отрезвляет.
… показать весь текст …

И приходит она, печаль, в понедельник, в среду ли —на надгробии окрылённости пишет вязью. И понять бы её, объяснить бы её, как следует, но никаких причинно-следственных нету связей.

И всё хорошо: и тепло-бело, и светло, и тихо, и стол от заморских яств переломлен явно, и вот тебе музыка, вот компьютер, а вот и книга, и всё уже есть, что считается самым главным.

И казалось бы, все избавляются от увечий, да и вроде депрессия нынче уже не в моде. Но что тут ни делай и как ни крути, а вопрос-то вечен: откуда же эта печаль к нам подчас приходит?

Вдохновение — штука тонкая.
На плечо
прилетает бабочка —чёртовы миражи.
Боже мой, как мне чувственно-горячо.
Что же мне делать, Господи?
Подскажи.

Счастье — это отсутствие пустоты.
Вот такой пустоты, что сжирает тебя кусками.
Я то и дело вижу твои черты,
и меня — хоть убей! — всё это не отпускает.

Ну, убей, убей меня, Господи! Нету сил.
Это осень. Я всегда не любила осень.
И если бы кто-то сейчас у меня спросил…
Но баста! Никто ничего у меня не спросит.

Говорят, что существует столько родов любви,
сколько умов и сколько больных голов.

У тебя ведь, Демон, есть всё — бесконечный мир.
… показать весь текст …

Это трепет, перерастающий в глубину. Это чувство, перекрывающее любовь. Я задыхаюсь — буквально иду ко дну. Я не хочу отчаянно никого, кроме Тебя. Я просто схожу с ума. Мир перестал мгновенно существовать. Помню лишь вскользь, что это была зима, этот Твой взгляд и эту Твою кровать. Так происходит взрыв — вот и я горю. Никто никогда такого не совершал. Я дарю Тебе всю себя. Забирай — дарю: не могу уже ничем потушить пожар.
Этот год начинается с губ Твоих, этих рук, что меня заставляют сладостно всё забыть — только Ты, только этот нежно любимый звук голоса Твоего — нужнее воздуха и воды.
Да, можно смело обойтись без занудных клятв:
я и так Твоя. Без отсылок к календарю.
Я бы даже сказала Тебе сейчас, что люблю Тебя,
только мне кажется: что-то большее, чем люблю.

помоги мне, Господи, я устала.
я не вижу просвета, не вижу снега.
мне всего мира, наверно, мало.
пошли же мне, Господи, Человека.

Ноябрь — самое время сходить с ума. Вот так вот внезапно, нежданно-негаданно, одичало. Ещё не зима, ещё всё можешь решать сама, но что-то уже виднеется у причала. И ты сгоряча пытаешься изучать, но — Боже, помилуй! — какое уж тут — едва ли. Ведь здесь случайно дотронуться до плеча — и всё, и накрыло, и поминай как звали. И ты поминаешь, затягиваешь узду, себя укрощаешь, словно коня гнедого. Но чуешь уже по венам стальную ртуть, из недр своих высекая больное слово. А я не хочу — мне хочется утону…
… показать весь текст …

это нежданное чувство ударит током — я задыхаюсь, в тебя утыкаясь лбом. будто бы возвращаясь опять к истокам и проливаясь тающим молоком.
даже не вздумай спрашивать про былое. и о грядущем лучше бы промолчать. мы сейчас здесь — и нас в этом мире двое. я раскалённо, пламенно горяча.
да, совсем скоро меня призовут к ответу — встану, беспрекословная, пред судом. как же ты нежно меня укрываешь пледом — я задыхаюсь, в тебя утыкаясь лбом.
я уязвима, девочка. видишь? тише. я не хочу загадывать наперёд. ты всё никак не хочешь меня услышать — тебе это даже в голову не придёт.
и хорошо — пусть ниточка эта вьётся. я распишусь — поставлю свою печать. ты же — просто невероятное моё солнце.
а мне потом за всё это отвечать.

когда я уйду далеко
отсюда — от этой точки,
от этих мыслей, — когда
я действительно всё
забуду и растворюсь в своей новой жизни,
пообещай мне, что ты меж делом — однажды
— где-нибудь в перерыве — случайно
— вспомнишь, как я хотела и как отчаянно
мы любили.

Мне — молчать, приникать головой к плечу,
быть покладистой, маленькой и безликой.
Но однажды я всё-таки закричу, —
и весь мир взорвётся от силы крика.