«С нами Бог», — кричит бомонд
Меж столицею и краем,
Но о том, что с нами Он,
Только мы одни и знаем.

Становлюсь с годами тише я,
Меньше слов в мехах баяна,
Каждый день — четверостишие —
Утешенье графомана.

Четвёртая власть свои смыслы утратила —
Скирдует учтиво словесный свой силос,
И вовсе не ради прозренья читателя,
А чтобы начальство в верхах не сердилось

Вот и тронулся мартовский лёд,
И гудит наших грёз пароходик,
Когда думаем «время придёт»,
То оно неуклонно уходит.

Суть заветов христовых забыв,
Все людские страдания пнувшие,
Ходят в золоте божьи рабы,
Ради Бога спинЫ не согнувшие.

Трепаться о том, о сём
Мы любим в пивных тавернах,
Как пешка взошла ферзём —
И через постель, наверно.

Не вдаваясь в этикетные формальности,
Слышу часто (без кивания на личности) —
Не хватает у поэтов музыкальности,
Музыкантам не хватает поэтичности.

На амурном небес этаже
Из страданья всем выписан счёт
В миг, когда стало можно УЖЕ,
До тех пор, пока можно ЕЩЁ.

Гнетёт творцов запретная печать —
Несём в народ пакеты строк бесценных,
Но их прочесть позволят нам со сцены,
Лишь если будем хлопать и молчать.

Дымят кострами кризиса идеи,
Забрёл в углы глухие дерзкий стих,
Всплакнуть бы на могиле у Кащея,
Попеть на свадьбе у глухонемых.

Пламя, водица и медь —
В прошлом, а в будущем — тризна,
Но не страшит умереть,
Жутко быть мёртвым при жизни.

Земля не откажет в тлении,
Ведь все мы из глины созданы,
Но если уходят гении,
То небо рыдает звёздами.

Бей своих — неизменная старая схема,
Чтоб чужие познали мистический страх,
Мы привыкли бороться с глобальной системой,
Обсирая других в социальных сетях.

Душен мир как в склепах чуди,
На погост ориентир,
Одноразовые люди
Прут из детородных дыр.

Мысли роем буйно мечутся,
Вянут чувства многоцветные,
Любим мы своё Отечество,
Но любовью безответною.

«Завтра будет лучше, чем вчера», —
Пели строки детства моего,
А сегодня капает с пера,
Что вчера-то было ничего.

Что остаётся, если в клочья паруса
И безнадёгою скрипит повозка лет?
Не уходить, творить и верить в чудеса,
А если вдруг… то, уходя, — оставить свет.

«Вот, раньше снег белее был», —
витает тезис острослова,
Который вряд ли сознаёт,
чего народы лишены:
Когда есть курс у корабля —
душа Отечества здорова,
И снег чернее от угля,
но полноценней жизнь страны.

Несёт нас жизнь неумолимо
На суд по божьему закону,
Но знать неймётся подсудимым,
С каким режимом будет зона.

Читая Аристотеля, заметил,
Что суть наук освоили немногие,
Зато все научились в интернете
Без логики впадать в конспирологию.