Ещё в трудах античных греки
Святую мысль открыли нам —
Храм строят в каждом человеке,
А не для толп возводят храм.

Не касаются душ святыни —
Заморочила мозг печать,
Всё, чему она учит ныне, —
Посношаться, поесть, поржать.

Сверля истории слои,
Кровавый полагает гений
Скрыть преступления свои
В водовороте преступлений.

Давай с тобой поговорим о важном,
Какой у нас в сетях звенит мейнстрим?
Пусть не коснёмся правды мы сермяжной,
Ведь важно то, что просто говорим.

Тлела собственность дивная,
Рынки жор спешный ширили,
И пришли эффективные,
И эффектно всё стырили.

Тлеет мораль окурком,
Жизнь на ошибках учим,
Если и быть придурком,
То непременно лучшим.

Не за уголь с медалями рубка,
Не народное счастие лепим мы,
И рекорды Стаханова с Бубкой
Уж не кажутся больше нелепыми.

Мы назло всем врагам живучи,
Пусть не сладостен дней сюжет,
И как хочется сделать лучше,
Но приказа такого нет.

Все остынут, поймут и сочтутся,
Нашей злобы не так уж и много,
Но в грядущей волне революций
Предпочёл бы я ту, что от Бога.

Мы безропотно в поводах вязнем,
Воспеваем бесславие трелью,
Затянулся помпезный наш праздник,
И всё больше похож на похмелье.

Давно засёк, что по субботам
На шопинг дамы все падучи,
Не потому, что ищут что-то,
А просто так, на всякий случай.

На кладбище старом засыпаны рвы,
Но режет табличка словами:
«Вчера все мы были такими, как вы,
А завтра вы станете нами…».

Иссякает трибун красноречие,
И толпа жаждет новых побед,
Революция — мельница вечная,
Ну, а дети её —
нет.

Греет душу ксива с кодом СНИЛСа,
Длинный список праведных деяний,
Где родился, там не пригодился,
А куда зовут — меня не тянет.
*

Челобитные, поклоны,
Расползлись шеренги,
Правят миром не законы,
Миром правят деньги.

Жизнь рулетка — пасть иль кувыркнуться —
Гибнут в войнах храбрые смутьяны,
Мир меняют волны революций,
Лишь начальства лица постоянны.

Пропаганды лютует мода —
По квадратам бомбить наугад,
Против собственного народа
Эффективней, чем против врага.

Порою мысль с надеждой зреет,
Что старый с мудростью знаком,
Да лишь мудак не помудреет,
А станет старым мудаком.

Мы мозги протрезвили бы,
Сдохли б все таракашки,
Если б гнулись извилины
От военной фуражки.

Я завидую доброю завистью деду,
И люблю этих скромных седых симпатяг,
Потому что они проживали Победу,
А не брали, как ныне, картонный Рейхстаг.