Вспомните туфельку, потерянную Золушкой, когда она бежит с бала. Без нее Золушка со всем ее очарованием исчезла бы из памяти принца. А деталь сохраняет чувственный аромат события. Событие через деталь пахнет как духи «здесь и сейчас». Туфелька-это прекрасный МакГаффин. Причем совершенно абсурдный. Все, что подарила Золушке фея, исчезло в 12 часов ночи. Карета снова стала тыквой, кони-мышами, форейтор-крысой. А туфелька почему-то осталась. И нас это совершенно не смущает. Почему? Потому что мы хотим, чтобы Золушка стала счастливой. Это важнее для нас, чем какие-то логические мелочи.

Спросите зрителей, которые плакали и переживали события фильма: на какую тему вы плакали? Какая тема вас взволновала? Они растеряются и не смогут сформулировать ответ. Знали это, что зрители не усвоили тему? Они ее усвоили! Только не разумом, а чувствами, душой. Тема-это их эмоциональный опыт. вынесенный из фильма. «Это я люблю! А это я ненавижу!» Вот что значат для зрителя тема и контртема. Умники и интеллектуалы найдут что-то посложнее, но в сердце каждого острие темы оставит эмоциональную царапину. Все усилия драмы концентрируются на этом острие, и если ваша душа не окостенела, царапина будет сладко кровоточить счастьем и горем познания.

Первое правило: разделяй влюбленных, сталкивай врагов.

Лопахин излагает Раневской план спасения, который на самом деле является планом убийства вишневого сада, и Раневская говорит: «Нет! Нет! И нет!» Она, видимо, еще не поняла, что ей грозит смерть в нищете. Что теперь будет Японцы, кстати, недаром являются такими поклонниками Чехова. Отказ от действия в самурайских фильмах-источник мощного заряда энергии. Самураю говорят: «Сделай это». Он молча отворачивается. А мы напряглись. Ему плюют в чашку с рисом. Он не реагирует. Его кидают в грязную лужу и пляшут на нем. Он не реагирует. Его бросают в хлев, на него мочатся. Он не замечает и этого, а мы дрожим от нетерпения: «Сделай же что-нибудь! Ответь им!» Тогда «они» говорят: «Может, он не самурай?» Самурай вскакивает и шмяк! шмяк! шмяк! Разрубает всех негодяев длинным мечом на крупные куски. Один миг и пять отрубленных голов хлопают глазами в грязной луже.

Любой человек очень чутко реагирует на угрозу его самоуважению. Подсознание сразу включает механизм стресса. Вы порой не можете понять, почему охладились ваши отношения с NN. Поройтесь в памяти или попросите помочь подругу: женщины более чутки. Вы обязательно найдете какой-нибудь еле заметный укол, которым вы проткнули самоуважение NN.

Любопытство-ворота любви, чем больше риск героя, тем больше заряд энергии-это как в анекдоте, когда два охотника идут мимо памятника Пушкину, и один спрашивает другого: «Почему Пушкину? Попал-то Дантес.»

В 30-е годы начальник полиции Чикаго, бескомпромиссный борец с мафией, отправил за решетку много опасных преступников. Почти каждый покидал свободу с угрозой рассчитаться с полицейским. Но начальник полиции был спокоен. Он говорил: «Месть-это не бизнес преступника. Когда он выйдет из тюрьмы, ему надо думать о будущем».

Когда я наконец понимаю то, о чем я в сущности хочу сказать, я останавливаюсь и пишу это на отдельном листке бумаги. Это самый важный момент. В этот день я ничего не пишу. Это праздник.

Вы спросили меня, отстаивала ли я что-нибудь. Я отстаивала свою жизнь.

Драма не интеллектуальное искусство. Это искусство вызывать и развивать в зрителе эмоции.

Собственно, для этого мы и ходим в кино, чтобы увидеть персонажей, достигающих крайней точки человеческого опыта.

На человека обрушиваются беды, которые сильнее, чем возможности его характера-мы автоматически сопереживаем ему.

Кино это вообще такой вид сотрудничества, где каждый последующий стирает следы работы предыдущего.

Шекспир и телесериалы функционируют по одним и тем же базовым правилам, лежащим в основе каждой драматической конструкции.

Факты в экспозиции должны накапливаться, чтобы повернуть историю в неожиданном направлении.

Когда-то в давние времена, еще до войны, на студии имени Горького снимали один из первых звуковых фильмов «Как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». По сюжету свинья должна была пробежать по длинному лабиринту коридоров в департаменте, выхватить из рук чиновника бумагу и съесть ее. Задача казалась невыполнимой. Свинья не собака, как ее обучить трюкам? Естественно, позвали легендарного дрессировщика всяческой живности, в том числе свиней, — Дурова. Он заломил неслыханную сумму, кажет…
… показать весь текст …

Чем бы мы ни занимались-мы хотим получить счастье. И что самое удивительное-оно всегда впереди, кажется, вот оно, рядом. Ухватишь, а оно, как мокрый обмылок в ванной, выскальзывает из рук. Как желанный ночлег в морозную зимнюю ночь. Мерцает и зовет: «Иди ко мне!» Пробиваясь к счастью, человек может своротить горы. Мечта о счастье объединяет людей для самых беспощадных схваток. Моря крови и пирамиды трупов-все ради счастья.

Проблема вовлечения зрителей в мир истории в том, чтобы рассказывать ее, не отвлекаясь на отдельно показанные предлагаемые обстоятельства. Мы можем, к примеру, разглядывать одинокую бедную девушку в ее комнатке, вместе с ней перебрать ее нехитрый гардероб. Она долго выбирает наряд для важного делового визита. Но все туфли стоптаны, а платья вышли из моды. Наконец она что-то надевает, смотрит с грустью на фото бедных родителей. Папа в гробу, мама одинока, брат в солдатской форме. Ее жизнь коротко…
… показать весь текст …

Непредсказуемость-это ум истории, а драма является самым совершенным отражением человеческого бытия. Самая большая опасность, подстерегающая режиссера-это потерять контроль над фильмом по ходу работы над ним. И подобное случается гораздо чаще, чем это представляется.

Что надо знать актеру? Да, не так уж и много! Всего лишь: какие у него действия? Что ему грозит? Почему он должен делать это именно сейчас? Профессия-это и есть умение держать что-то под контролем, но не все, а главное.