Я совсем не умею спешить.
Поспешу — насмешу непременно.
Жизнь и так пролетает мгновенно,
Значит, надо помедленней жить —
Медлить, мешкать, резину тянуть,
Канителиться и прохлаждаться,
Сделать шаг и стоять, наслаждаться,
Глядя, как извивается путь,
Как дорожка, петляя, виясь,
Извиваясь, петляя, играя,
Не стремится добраться до края,
Навсегда оборваться боясь.

Где-то в мире, где ветры бушуют и нету покоя,
Там, где вьюги завьюжили, всё окуная в снега,
Ты идёшь напрямик через белое, снежное поле
И в безмолвии глухо шумит над тобою пурга.

Колокольни твои почернели от скорби и боли.
Только колокол медный всё так же натужно гудит,
А над пропастью где-то твои утомлённые кони
Всё несутся, пытаясь тебя оторвать от земли.

Ты от солнца ослеп, стал глухим от гудения ветра,
Всё, что видел и слышал и знал, изменилось давно.
Ты решил умереть, чтоб остаться живым…
… показать весь текст …

В полночный час средь мертвой тишины
созвездия, горящие во мраке,
душе все так же чужды и страшны,
как при Иакове и Исааке.

И роза, расцветающая вновь,
и радуга на влажном небосклоне
все так же лгут про счастье и любовь,
как при Веспасиане и Нероне.

И, полное обиды и тоски,
беспомощное, маленькое сердце,
изнемогая, рвется на куски
все так же, как при Дарии и Ксерксе.

Пока еще в Кузьминках снегопад —
беги за ней, скользящей и спешащей.
Хватая тьму на ощупь, наугад,
дыши в плечо любови уходящей.

Пока еще превыше прочих благ
в последний раз к руке ее приникнуть —
беги за ней, хоть ветер дует так,
что ни вздохнуть, ни вскрикнуть, ни окликнуть.

И зная, что сведешь ее на нет, —
не отставай, беги за нею следом,
пока ее скользящий силуэт
не станет мраком, холодом и снегом…

…И опять приникаю я к ней ненасытно.
Этой музыки теплая, спелая мякоть.
Когда слушаю Шуберта — плакать не стыдно.
Когда слушаю Моцарта — стыдно не плакать.

В этой сказке, в ее тридевятом моцарстве,
позабыв о своем непробудном мытарстве,
моя бедная мама идет молодою,
и сидят мотыльки у нее на ладони.

Ты куда их несешь, моя бедная мама?
Ты сейчас пропадешь за наплывом тумана.
Эта музыка, словно пыльца мотылька,
упорхнувшего в недостижимые страны.
… показать весь текст …

У любой провинции есть своя провинция.

Решила я: сегодня Вам приснюсь.
Наверное, с полуночи до часа.
С Вас бутерброды с паюсной икрой,
Холодный брют, маслины, ананасы.
Советую еще не позабыть
Коробочку конфет моих любимых,
Зефирки, кофе, ну и что-нибудь
На Ваше усмотрение, мой милый.
____
И как прикажете мне это понимать?
Пришла, ждала, а Вы овец считали.
Пришлось мне с чабаном идти гулять,
А Вы меня навеки потеряли.
____
… показать весь текст …

Сколько же надо съесть соли, чтобы иметь возможность сказать: у меня есть круг старых проверенных друзей.

С утра душа ещё намерена
исполнить всё, что ей назначено,
с утра не всё ещё потеряно,
с утра не всё ещё растрачено.

Всем, конечно, всё равно,
Всем, конечно, нету дела,
Что душа твоя болела
Да и тело заодно.
Все страдают, все хотят,
Чтоб внимал им кто-то чуткий,
Но у смертных — ни минутки,
Потому что дни летят.
Все страдают. От кого
Ждать сочувствия при этом,
Если все зимой и летом
Ждут участья твоего?

Шёл я в жизни по разным дорогам,
Повидал многочисленный люд,
Довелось мне испробовать много
Всевозможных изысканных блюд.

Но вкусней трюфелей и индеек
Был когда-то, далёкой зимой,
Тёплый хлеб за шестнадцать копеек,
По дороге из школы домой…

Чем больше ощущаю я
Того, кто выше бытия,
Чем глубже это осознанье,
Тем чаще я от сложных фраз
К простым словам иду сейчас
И, наконец, от слов — к молчанью.

Мы сидели втроем — мама, папа и я — и читали каждый свою книгу. На столе лежал последний мандарин.
Из-под ёлки выбрался сонный Патрик и проковылял на кухню.

— Пудель ест штрудель, — бездумно сказала я, проводив его взглядом.

— Бульдог ест хот-дог, — не отрывая глаз от книги, сказал папа.

— Левретки едят креветки, — подумав, сказала я.

— Ши-тцу любят пиццу, — сказал папа.

Некоторое время мы спорили, где ударение в ши-тцу, наконец залезли в википедию и выяснили, что я права: на последне…
… показать весь текст …

Кто музыку такую сочинил,
Тот знает то, чего никто не знает:
Куда уходит день, когда он тает,
Кто этот зимний вечер засинил,
И почему горят через один
Все фонари. И почему на свете
Живут одни лишь маленькие дети —
Те — с чёлочкой, те — в облаке седин.

Что делаю? Да ничего
Смотрю на это волшебство
Покрывшей землю белизны
И вижу, как мелькают сны.
Да ничего… Смотрю на снег
Слежу снежинок легкий бег
И утопаю в тишине
А Бог мой действует во мне.

Полна усталого томленья,
Душа замолкла, не поет.
Пошли, Господь, успокоенье
И очищенье от забот.
Дыханием живящей бури
Дохни в удушливой глуши,
На вечереющей лазури,
Для вечереющей души.

Зиме вопреки
Вырастают из сердца
Бабочки крылья

Да какой же русский в душе не поэт?!
Если уж не поэт, то философ!
А ответов по-прежнему нет и нет,
Но зато стало больше вопросов.

Мне хотелось бы такие стихи сочинить,
Острые, как бритва, тонкие, как клинок,
Чтобы их ни обойти, ни переступить,
Если уж вдохнул, то выдохнуть не мог.
Чтобы понятно стало — вот она суть,
Голая и простая, как костлявая смерть.
Но пишу о том, что снова не уснуть,
И ещё о том, что многое не успеть.
Каждый как умеет коротает свой век —
Утешает сердце, усмиряет плоть.
А под окнами ложится белый-белый снег,
И по снегу белому идёт Господь.
И когда б ни вышел ты на свой порог
(Уходя отсюда, оставаясь здесь),
… показать весь текст …

Когда уже у нас начнут выпускать нормальные отрывные календари, где кроме времени восхода и захода солнца и луны на каждый день будут указаны температура, давление, осадки, скорость и направление ветра.