Я нашел три гостиницы: одна была на самом берегу, номер стоил 60тысяс лир;вторая-в ста метрах от моря: стоимость номера-35 тысяч;в придорожной, правда, без кондиционера,"койку"можно было получить за 20тысяч…
Если бы это была моя первая загранпоездка или даже пятая, я бы наверняка остановился во второй гостинице и вынужден был лишить себя ужина и завтрашнего обеда для «выравнивания бюджета», но опыт-великая штука: я знал теперь, что цены здесь «прыгающие», что здесь надо быть жёстким в своих усло…
… показать весь текст …

Неприятная мысль, особенно о завтрашнем дне, подобно гвоздю в ботинке,-постоянна.

Большею частью масса не знает, что ей делать с либеральными свободами, и даже чувствует себя при этом покинутой.

Человек, который уныл, никогда не ощутит откровения, а ведь не обязательно быть Иоанном, чтобы ощутить это.

Думала, птички за окном поют, а это в коридоре мыши, попавшие в клей-ловушку, задыхаются…

-Мошенники, молоко недогрето!-пробурчал Худой, вылезая из ванны с кипящим молоком.
-А лёд недоохлажден!-молвил Толстый, вытряхивая льдинки из волос.
-А вот вам, господа хорошие, туристы дорогие, яблочков золотых, молодильных! Кушайте вволю!

-Вы бы спели, Домна Григорьевна, нам плач во как нужен,-черкнул Баринов ладонью по шее.
-Ты что надумал дитятко? Захоронить ране времени? У меня сердечко-то нахудо-худо, не всплакать мне…
-Просят, дак пой… Честь оказана, дак пой,-сурово одернула Параскева…-Ты вой, не кочевряжься. Нашла тоже моду. Раз просят, значит, сверху приказ даден все в списки занести, чтобы не пропало…
-Разве что попробовать.-Совестно было Домне, что упрашивают…
«…И уж в чужи люди-то я была отдана, и-ых.В чужих людях жить…
… показать весь текст …

Феофан Солнцев:"Лет десять уже, как вовсе ослеп я, ушёл из светлого мира и часто думаю ныне, упаси боже, чтобы не стать мне той крысой, которую я за веревочку водил и от которой народ честной разбегался. И дал я себе постановление: пока в силе-никому не докучать, ни к кому с просьбами не соваться. Из школы с учителей ушёл на пенсию, куда денешься, но многим овладел, чего и при зрении знал, заново овладел: дрова колю, ощупываю полено, палец положу и колю точно;сам себе и обед плохонький при нужде…
… показать весь текст …

С натурой раба, с психологией раба долго ли бы наша нация выстояла? Раз по шапке-и пиши пропало. Я полагаю, внутри у русского человека нескончаемая воля живёт, потому он за отечество и головы не щадил, потому и тянул свою лямку, как бы ему ни натирало хомутом. У раба, скажу вам, милейший, не родилась бы такая богатая песня. Простор в песне, страдание в песне свойственны лишь той просторной вольной натуре, которая произошла и произросла на простоте.

Все думается отныне, что главную-то жизнь человек проживает не на работе, а в себе. Какая немыслимая та, скрытая в нас, жизнь и сколько в ней причуды;если бы хватило таланта её описать, то в какую богатую, необычную по своей проказливости, и хитроумности, и переживательности страну мы попали бы тогда.

Иной день так наломаешься, так в заботах житейских убегаешься по двору иль избе-и тогда забвенья ждешь, как милости небесной, как несравненного счастья, а если ещё ладилось все, к душе прилегало и к рукам льнуло, то и вовсе ночь приступившая покажется дорогим подарком, и есть ли тогда на свете что слаже сна. Вроде бы только подушку головою нашёл, едва ноги растянул и глаза затворил желанно с каменною тяжестью в веках, ещё маетно идёшь телу покладистую ямку в перине-а уж петух зорю выпел. Оторвешься от изголовья, поблуждаешь влажными глазами в синих рассветных сумерках: в окне снег расплывчато зыбится, и первой алой искрой играет на заиндевелом стекле предзимнее утро, тихое и беспечальное;и так отчего-то легко вставать, такой ровной радостью душа озарена, словно бы праздник давножданный ныне.

«Ах, как мыши надоели, все погрызли, все поели…»
Стивен Кинг добавил бы:
-И нагадили на столе!

Снежный человек, НЛО, потустороннее… Колдуны, инопланетяне, йети… Больше наши СМИ, похоже, ничего не интересует! Скорее всего, если вдруг явятся к нам с другой галактики гуманоиды или сам Господь Бог, никто и не заметит!

Пёс похлопал лапой о «дверь» военной палатки, подождал, но хоть ни ответа, ни привета не последовало, смело вошёл внутрь.
На раскладушке возлежал здоровенный парень в камуфляже и стереонаушниках и что-то тихонько напевал.
«Мне не нравится тот, кто смеётся, когда я лью слёзы»,-разобрал гость, но, завидев Бананана, хозяин отчего- то смутился и попытался их спрятать под подушку.
-Наше вам с кисточкой, Еремей Ярославович! Напрасно стесняетесь, очень умная мысль!
-Привет, Ань! Это не моё! Фольклор!
--Нашёл кого дурить, а то я весь мировой фольклор ещё в школе не изучил! Ничего подобного никогда не слыхал!
-Что, так плохо?
-Да нет, даже интересно! Мелодия чудная, напой ещё!
-Да какой из меня певец, на, послушай сам!
Бананан послушал, послушал и был в шоке.
-Ерема…-прошептал он.-Это же… она!
-Тссс!Я болван, не учел твоего феноменального музыкального слуха! Да, это инопланетный фольклор, записан ты сам понял кем! И не делай такие глаза! Я бы не смог жить без единой весточки от неё!

А где камень-арешник, там опять язь ворочается, такой ли богатей, что твой приказчик, жирный да толстый. Набьется в рюжу, что хоть катком на берег закатывай: рыло к рылу, глазами лупят, дурачье. Как люди, ей-нй.Помнится, он уже паренек был, на выросте, с Полюшкой щекотались, но без проказы, а ей и приди в ум: давай разрежем отцову рюжу и посмотрим, как язи будут выходить на волю. Разрезали: язи на свободушку лезут, а мы их по голове гладим. И чудно ведь.
И снова Пелагея на уме, из далёкой юности…
… показать весь текст …

На деревне верят, что Геласий Нечаев-колдун.Про него рассказывают, будто в двадцать третьем он печь складывал по найму вместе с Гришкой Королём. После и обмыли работу. Утром Геласий за карман, а денег нет. Пошёл к Королю, а тот уже успел в лавку сбегать и мешок муки взять на те деньги."Ты обокрал меня?"-спрашивает.А Король божится:"Не-не, денег твоих не видал, наверное, по дороге где обронил".А Геласий бить не стал и допирать больше не стал, а говорит:"Ну, Король, пусть тот глаз, которым ты день…
… показать весь текст …

Молодым бы только и понежиться, а то в старости какой сон, так-мученье одно: едва прикорнул на одно ухо, а тут уж словно подтыкает кто, велит вставать, вот и полуношничает, отбывает ночь нажившийся человек. И не поймёт того, что, быть может, мать-природа напоминает ему: после належишься, а сейчас не дремли, мил человек, не трать времени попусту, иссякает твой родничок, и потому лови, имай губами последние студеные капли;послушай, пока возможно, как дышит земля, трепещет осенняя птица на ветке рябины, звонки дробит в кадцу небесная влага.

На плечах у меня красовались погоны с двумя генеральскими звёздами, а за мной катилась целая дивизия. Не все на колёсах, разумеется, но тем не менее колёс было немало: двенадцать лёгких танков, столько же самоходных противотанковых орудий, а бронетранспортеров, джипов и грузовиков не сосчитать…
Боже, да если бы так я вступал в Ремаген! Но мы направлялись всего-навсего в Новый Орлеан;позиции, которые нам предстояло атаковать, представляли собой всего-навсего наспех воздвигнутые баррикады…

Палька лежала на животе, подмяв под себя подушку, глядела на тёплый домашний сумрак, на живые тени за окнами, на белую, в ночной рубашке мать, которая все ещё шлепала босыми ногами по холодным половицам, и было Пальке хорошо и уютно.
-День да ночь-сутки прочь. Все к смерти ближе,-бормотнула Параскева, тяжело села на край кровати, пружины сразу жалобно скрипнули и прогнулись под материнским телом, так что Пальку потянуло катиться на пол. А когда мать легла, прижав дочь к самой стенке, та повороча…
… показать весь текст …

Во время пыток постоянно щипал себя."Почему?"-спросил выведенный из себя палач."Проверяю, не кошмарный ли это сон".