Нельзя подделать три вещи: эрекцию, компетентность и творческое мышление.

Тогда как для иного иногда полезно оставаться наедине с собой, для писателя уединение жизненно необходимо.

ПОСВЯЩАЕТСЯ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫМ ПЕТЕРБУРЖЦАМ

Влажный климат, не часто радующее своим появлением на голубом небосклоне солнце, сильные ветра и туманы — всё это не отразилось на душах и сердцах людей, проживающих в этой местности.
У петербуржцах в душе — живые несорванные цветы растут с присущим только им неповторимым ароматом.

Тобою то болею, то лечусь.
Бываю беспощадна, а потом жалею.
Сама в себе никак не разберусь.
Быть рядом не могу, но и уйти не смею.

Погода в Санкт-Петербурге удивляет вновь и вновь.
Как и положено королеве, она не обращает на ропот подданных,
а подданным не угодить: то дожди им не нравятся, то снег надоел, то серое небо навевает тоску, то сырость и слякоть возмущает своим постоянством, а магнитные бури атаковали всех и Неву, видимо тоже.
Подавай нам солнце и цветущие сады!
Но невозможно иметь всё: и красивые дворцы, и прекрасную погоду.
А погода она такая какая есть и не может быть плохой априори!
Поэтому каждый день все в тонусе, наготове с зонтами и с обувью от и до…
Зато какой всегда отличный повод для разговоров о Ней:
«Хорошая погода, не правда ли, миссис Хиггинс»?)

И нежность может свинцом наливаться: грузом давить на плечи, ледяными электрическими разрядами простреливать затылок, пока, наконец, не превратит сердце в камень.

Иногда выплёскивается обиженное «Ты — Мужчина и ты должен…» и далее по списку женских надуманностей…
Да ничего вы, Мужчины, не должны, это мы должны быть слегка неразгаданными (чтобы вы нас узнавали), быть чувственно ухоженными (чтобы вы нас хотели), быть мелодично нежными (чтобы вы нас оберегали), быть обнимательно заботливыми (чтобы вам было спокойно) рядом с нами… быть вместе.

Я, как хакер, взломал твой сон
Как художник раскрасил дни
Как поэт написал о тебе экспромт
Как ударник настукивал сердцем бит

Я, как псих, ежедневно в тебе умирал
Как маньяк посекундно считал часы
Я, как вор, у других твое сердце украл
Как судья, ставил жизнь на весы

Я, как гонщик, летел сквозь проспекты
Как актер прятал грусть глубоко внутри
Как сапер точно чувствовал где ты
Как мальчишка пишу для тебя стихи.

Многие как начинают вживаться в роль по системе Станиславского, так и не могут затормозить и всю жизнь играют на публику.

В моей комнате дул никотиновый ветер
Я учился сидеть в тишине
Одиноко бывает всем людям на свете
Но вдвойне одиноко в толпе

[…]
— Ты часть моей жизни. Часть меня. Часть моего нутра, которое не отнять. Разве что ампутировать вместе с сердцем. Мы всю жизнь были с тобой вместе. Мы двигались по одной взлетной полосе. Знаешь, я часто думаю о том, что было бы, если бы не было того дня. Дня нашего столкновения. Мы бы и дальше шли так же вместе, но никогда бы не испытали таких чувств.
Одиночкам вроде нас, с породистым зверем глубоко внутри, тоже надоедает быть одинокими и сильными. Они устают нести свою броню. Зверьё отличает достойное преданное сердце. Зверьё всё понимает, но умеет прощать. Прощать вопреки всему. Такие люди, как и все, хотят свой кусочек радости. Хотят встретить свою маленькую слабость. Хотят быть счастливы, несмотря на всё сосредоточение дикой природы и хищности внутри.
[…]
Мы, как мотыльки, летели на красный свет в автомобиле с неисправными тормозами, чтобы встретить свой личный апокалипсис. Мы разные, но мы об одном и я продолжаю давить на газ.

Ежедневно мы делаем выбор:
— сказать или промолчать
— остаться или уйти
— понять или осудить
Не молчи, не уходи, не осуди. Никогда не забывай о том, что каждый может совершать ошибки. Вернуться в прошлое и отменить выбор будет невозможно, а категоричность в итоге создает массу проблем.

Человеку не всегда нужен совет, иногда нам необходимо просто поделиться своими мыслями с тем, кто не осудит, поймет и погрустит с тобой вместе. Питер может спрятать слезы под дождем, освежить мысли ветром, поднять настроение уличной музыкой и всегда взбодрит вкусным кофе.
Когда у нее появлялось свободное время, она часто приходила на Невский побродить за руку с Питером. Она могла это делать часами. Это только с виду Питер холодный, серый и брутальный город, на самом деле он очень сентиментальный…
… показать весь текст …

«Вовремя» — страшный монстр, который может откусить приличные куски от жизни.

Недовольная харизма скажет в глаза гораздо больше, чем слова.

Выныривать из собственной бездны совершенно точно необходимо там, где есть белые ночи. Белые ночи — как спасение от безжалостной бестактной темноты с ее навязчивыми пульсирующими вопросами и мыслями…

Выйди на Невский, возьми за руку дождь
Пусть он смывает с мыслей твоих дрожь
Пусть он размоет красивых витрин ложь
Пусть промолчит о том, что скучаю, что ж

Пусть по проспекту танцует нежности минуэт
Пусть он откроет самый большой секрет
Пусть зазвучит в наушниках блюза букет
Пусть акварелью закапает в Питере серый цвет.

В воздухе вкусно пахло надвигающимся ливнем.
Он точно знал, у этого города есть огромное сердце. У них синхронное сердцебиение. Они давно поймали единый ритм. Он это чувствовал. И вот сейчас над головой разрядами грома взрывалось питерское небо, душу царапали молнии. Холодный ветер будто приводил его в чувства. Питер прекрасно умел реанимировать. Разряд. В глубине грудной клетки сердце взяла в заложники такая же стихия. Еще разряд. Эти ощущения стали безумно родными и привычными. Упали первые ро…
… показать весь текст …

Разуму договариваться с сердцем бессмысленно или это должен быть договор, в котором чётко прописаны обязанности сторон. Это бескорыстный договор, потому что у сердца нет оценочной шкалы и ярлыков для людей, оно вне любых знаковых/символьных систем измерения. Это уже полномочия разума. Сердце — хрупкий компас. Частота сердечных сокращений определяет ценность эмоций, событий, чувств. Иногда оно, как спринтер по стартовому пистолету, вырывается из грудной клетки и трепещет. А иногда замирает и падает в левый карман, блокируя вдох, щемит в груди, когда рубцуются душевные раны.

Не раздумывай протянуть человеку руку или нет, если ты действительно этого хочешь. Даже если твоя рука встретит пустоту, ты будешь знать, что попытался.