Не люблю тебя этим вечером, этим месяцем не люблю,
не ищу нам причины встретиться, у богов тебя не молю,
не шепчу с неподдельным ужасом о тебе со следами слёз.
март сбежал по апрельским улицам,
март тебя из груди унёс.

Всё и лечится, и стирается, и сутулится после боль.
мне не может никак представиться, что давило во мне контроль?
то ли взгляд с откровенным холодом, то ли редкая теплота…
я осталась с десятком поводов
не любить тебя
никогда.

Не люблю тебя я сегодня и не буду любить потом.
всё, что было, давно не годно, чтобы строить наш общий дом,
чтоб мириться со взглядом с холодом или редкой же теплотой,
всё, что клеила я — расколото
бессердечно самим тобой.

Я не помню, что можно чувствовать к человеку совсем.
представь,
видеть мир, словно б он искусственный, но прекрасно при этом знать,
что давиться любовью собственной можно так же, как и водой
в море, что бесконечной простынью расстилается над тобой.

Не люблю тебя этой вечностью, этой жизнью и этим днём.
пусть останется мне всё бешеным, не забытым зачем-то сном.
ни одной нет причины встретиться, нет молитв о тебе богам.

если ты — моя к раю лестница,
я сжигаю тебя к чертям.

Не любить тебя сложно, но я учусь. Не кричу, не буйствую, не скорблю. День идет за днём, вот еще чуть-чуть, и тебя я полностью разлюблю. Я кривой и пьяный, но я живой, трогаю гитары нагретый гриф, и своей взлохмаченной головой осторожно дёргаю — вдруг слетит. Не ''люблю'', а матерное словцо, раз, и понимаешь — тебе конец. За грехи библейских каких отцов, ты опять приходишь ко мне во сне? Микроскоп достану, шагну вперед, ведь в тебе изъянов — не сосчитать. (Но какого черта твой жаркий рот мне так сильно хочется целовать?). Нет-нет-нет, не сдамся, я лёд, я сталь. Я звезда в созвездии Орион. Там тебе меня точно не достать, как Луне не тронуть древесных крон. Под ногами небо, над головой — колосится рожь и поют сверчки. Я кривой и пьяный, но я живой, и шаги по звёздам мои легки.
Я спою с котами полночный блюз, наколдую дым и пойду к реке. А наутро, я тебя разлюблю, только имя прутиком на песке, только желтый камешек из серьги, поцелуи в щеку и звездный дождь, — я себе оставлю, еще шаги, и твои ладони — оставь, не трожь.
Я включу паяца, начну шутить, ведь по мне не скажешь, что я тебя… Рану нужно выжечь и посолить, пусть болит сильней — тем сильнее я. Вверх, по небосводу, покуда ночь, и пока погода еще тепла. Пусть мурашками пробегает дрожь, а под курткой будто горит напалм. Я, как чёрт, заливисто хохочу, и играю с ангелами в слова.

Не любить тебя сложно, но я учусь.
Пусть пока по предмету выходит ''два''.