Как все же печально дела обстоят!
Те дни, что стояли, уже не стоят,
И улиц тех нет, по которым кружила,
И многих из тех, кем я так дорожила,
Не стало. И время сечет, как картечь,
И не понимаю, как это пресечь.

Любое слово может стать последним,
А может стать очередным, соседним
С тем, что немного позже родилось.
Не понимаю, как мне удалось
Последнее написанное слово
Сегодня предыдущим сделать снова.

Как хорошо в летящем этом доме!
Он так летит сквозь время и простор,
Что кажется: оседлость — это вздор,
И много чем мы обладаем, кроме
Оседлости. Да и зачем она,
Когда и счастье и беда — без дна.

Рассказать что я делаю? Время теряю.
Искупавшись в лучах, в тень густую ныряю,
Чтоб из тени в лучи золотые нырять.
О, как хочется время совсем потерять
И пожить ротозеем, зевакой, разиней,
Что балдеет весь день от бездонности синей.

О, до чего нетленна бренность,
О, как устойчива мгновенность
Всего, что населяет твердь.
О, до чего живуча смерть!

На деревьях стая соек,
На заборе два дрозда…
Мимо соек и помоек
Лихо мчатся поезда.
Поезд мчится, гнутся травы,
А промчится — снова тишь.
Жизнь моя, куда ты, право,
Как безумная летишь?
Дай ответ — не даст ответа.
Пролетит — и все дела…
Снова осень рощу эту
Раздевает догола.

Что со мною? Я болею,
Я никак не одолею
Ненавидимое мною
Притяжение земное.
Сверху мир такой небесный
Невесомый, бестелесный,
И просторный, и летучий,
Я стою внизу под тучей,
Провожаю взглядом стаю,
Не парю и не летаю.

Творил Он без черновика,
А прямо сразу на века.
Без чертежа и без наброска —
Земля, небесная полоска —
Без плана и без чертежа —
Небесный свод, полёт стрижа…
И всё цвело, и всё лучилось…
А что, о Боже, получилось!
Глядишь — и Твой печален лик.
Ей-богу, нужен черновик.
Уж лучше черновик вначале,
Чем после пребывать в печали.
Уж лучше планчик набросать,
Чем после замысел спасать,
… показать весь текст …

А на этой акварели
Абрис виден еле-еле
И дорога чуть видна…
Сколько пятниц на неделе?
К сожалению, одна.
Если б пятниц было много
И видней была дорога,
Я по ней бы топ да топ,
Ни предела, ни итога,
Сколько пятниц, столько троп,
Выбирай хоть ту, хоть эту —
Ничему предела нету:
Можно день перебелить,
Обмелеет чаша к лету —
… показать весь текст …

И надо сердцу успокоиться,
И надо глазу отдохнуть,
И шепчет снег, что всё устроится,
Всё обойдётся как-нибудь.

И просто надо верить шороху
Снегов, пустившихся в полёт,
И верить в то, что хватит пороху
Осилить всё, что Бог пошлёт…

А по миру кружение
Есть тихое вторжение
В туманное «потом»,
Опасное скольжение
Во времени крутом,
Где даже травка режется,
В которую понежится
Однажды ты прилёг,
И на которой держится
Бесстрашный мотылёк.

Жизнь — тяжёлая обуза…
Но покуда в ритме блюза
Дождь идёт, и тихо дни
Протекают, в двери муза
Постучалась — не спугни.
«Пам-парам» — всю ночь до света
Напевает близко где-то
То контральто, то басок…
Говоришь, что чуда нету?
А не хочешь адресок?
«Пам-парам, тарам, тарам-та,
Проживает чудо там-то,
Проживает чудо там…»
В ритме дивного анданте
… показать весь текст …

Жизнь — загадка, тайна, пазл.
Тот попал, а тот промазал —
Тот промазал, тот попал,
Ну, а тот совсем пропал.
Почему не вопрошайте.
Как хотите, так решайте
Этот дьявольский кроссворд.
Может, «торт», а может, «чёрт»
Надо вставить в эти клетки.
Вот опять промазал меткий,
Прямо в цель попал слепой,
Поистратился скупой,
Бедолаге не до смеха,
Но зато тому потеха,
… показать весь текст …

Я с миром в переписке состою.
Ей-богу, ничего не утаю.
Он то чужой мне, то родной и близкий.
Я с миром в постоянной переписке
И отвечать ему не устаю.

То перышком, то веткой, то звездой
Мне женщине давно немолодой
Он почему-то пишет регулярно.
Ему я отвечаю рифмой парной.
Его молчанье стало бы бедой.

Он пишет на земле и на весу.
Я все, что им начертано, спасу.
… показать весь текст …

Облака, что живут в небесах, там же и умирают.
Умирают легко и шутя и как будто играют.
То плывут, то летают, то вдруг на закате алеют,
А потом исчезают, не мучаются, не болеют.

Жемчужный снег, хрустальный воздух, птичка
В лесной кормушке. «Рай», — гласит табличка.
Перевернешь табличку — слово «ад»
Прочтешь, застыв у тех же самых врат.
Да-да, все так: жемчужный и хрустальный,
Но и сиротство, и исход летальный.

Осыпается небо родное.
Серебрится пространство земное.
Прямо с неба летит серебро.
Поживем, коли дали добро.
Поживем, коль пожить разрешили.
Мы сегодня так счастливо жили,
С небесами столь хрупкую связь
Сохраняли, весь день серебрясь.

Я верю всем радостным признакам здешним:
Весёлым кормушкам, наивным скворешням
И льдинке узорчатой и ручейку.
Не надо бояться и быть начеку.
Меня уверяют и соло и хором
В каком-то счастливом событии скором.

Все белое — и верх и низ.
Вопрос мой в воздухе повис.
Ответом только снег скрипучий.
Я повторю на всякий случай.
А впрочем, надо ль повторять?
Не лучше ль с радостью нырять,
Нырять с головкой в море света
И от Творца не ждать ответа,
И жить, не зная почему
Понадобились мы ему.

Проснулась — и надо же — все впереди,
Опять впереди, будто я малолетка,
И мама прижмет меня нежно к груди
И скажет, смеясь: «Обними меня, детка».

Проснулась, и надо же — ждут меня, ждут
Подарки. А я их люблю, как все дети,
И мне предстоит упоительный труд
Развязывать свертки нарядные эти.