Снег счастливый летает, летает душа, что крылата,
Даже кажется, будто летает сегодня земля,
По лазурному небу летает небесная вата.
Прав Создатель, нас в мире сквозном и воздушном селя.

Прав Творец, что лишил нас сегодня предметов громоздких,
И зачем они, если уходит земля из-под ног?
Молодая, нарядная, снежная, в искрах и блестках.
Отдыхает Создатель. Он сделал для нас все, что мог.

Все было до меня, и я не отвечаю.
Законов не пишу. На царство не венчаю.
Придумала не я, придумали другие,
Что хороша петля на непокорной вые.

Придумала не я, и я не виновата,
Что вечно не сыта утроба каземата.
Но чудится: с меня должны спросить сурово
За убиенных всех. За всех лишенных крова.

Июль. И дни всё золотее.
Какая дивная затея
Жить на полуденном свету.
Создатель, обо мне радея,
Мне дарит влажный куст в цвету,
Мне дарит этот сад шумящий,
Летучей жизни звук щемящий
И грома дальнего раскат,
И небосвод, всегда манящий,
Мне дарит всё, чем сам богат.

А меня не учили стареть. А меня умирать не учили. Луч небесный однажды вручили и велели
сиять, и гореть. Каждый год… каждый
день… каждый час… не дымя, не чадя, не сгорая… вопреки, несмотря, невзирая… Освещая
и тех, кто погас!!!

«На белом облачке сижу, болтая ножкой. И пусть идет земная жизнь своей дорожкой. И что б там ни было — рутина, светский раут, я ни при чем. Я вне игры. Взяла тайм-аут. Ну, а поскольку на земле любой повязан, и что-то вынужден, и должен, и обязан, и никуда от передряг ему не деться, то я на облачке решила отсидеться. Договорившись, что меня доставят на дом — без всяких сложностей… с ближайшим снегопадом !!

Жизнь до ужаса проста —
Свет и снова угасанье,
Чуть заметное касанье
Облетевшего листа.

Ветер буен и ретив
Гонит ропщущее племя…
Задержаться б хоть на время
Ствол руками обхватив.

Довольно печалиться. Хватит тужить.
Ведь надо ещё и до снега дожить.
Ведь надо ещё и потом продержаться.
Опавшие листья на землю ложатся,
Хотя ещё лето по календарю.
Бог знает, о чём я с собой говорю.
В начале, в конце, в середине недели
По лесу брожу без особенной цели,
О будущем грезя, в минувшем гостя
И всё забывая минуту спустя.

Не откажу себе ни в чём:
Открою дверь своим ключом,
Войду туда, где ждут и ждали.
О как меня избаловали!
В какой я роскоши живу!
День начинаю, как главу
Поэмы той, что в полной власти
Моей назвать: «Ещё о счастье».

Но дали свет. И высветили все.
И там, где тени робкие скользили
И таяли, видна лишь горстка пыли,
Которую по ветру унесет.

Где жили. блики и полутона,
Где было все оттенком и намеком
И тайною, — там нынче перед оком
Белесая и плоская стена.

Проставлены все точки до одной.
Все понято буквально и дословно
При свете немигающем и ровном,
Спугнувшем тайну с плоскости земной.

Солнце лето целует в макушку,
Поцелует и нас заодно,
Если выйдем с тобой на опушку
Иль на пруд, где прозрачное дно,
Иль на луг, где стрижи и касатки —
Столь любимая мною родня.
Боже правый, как сладки остатки
Жизни, лета, летучего дня.

Сколько за жизнь собираешь вещей дорогих!
Лампа, бюро с откидушкой и много других…
Я их в Москву привезла, и расстаться невмочь.
Масло — сирень на окошке и белая ночь,
Катер на Мойке — рисунок, старинный багет.
Старые вазы на полке, — цветов только нет.
Их не приносят, как будто настала зима…
В старости, видно, цветы покупаешь сама…

Ко мне относятся нестрого:
Дарован дом, дана дорога —
Земное золотое дно.
Да мало ли что мне дано?
И мне никто не угрожает,
Меня заботой окружают,
И нежный шёпот всё слышней,
А мне чем дальше, тем страшней.

Когда мне плохо, слушаю хиты —
Те песни, что заезжены, запеты.
Кому-то вторя, вопрошаю: «Где ты?»
Клянусь, кому-то вторя: «Только ты!»
Беру чужую песню напрокат.
А как ещё мне с жизнью объясниться,
Где счастья нет, покой всего лишь снится,
И за рассветом следует закат?
И почему-то бедному клише,
Которое затаскано, затёрто,
Дано сегодня на разрыв аорты
Мне всё поведать о моей душе.

Легкой поступью, с легкой душой,
С легким сердцем. Поверь непременно,
Надо легкость вводить внутривенно:
Полегчает от дозы большой.
И однажды всему вопреки
Встрепенешься, вздохнешь с облегченьем
И взлетишь. Дорожи приключеньем
И летай с чьей-то легкой руки.

В этом мире непролитых слёз,
Где годами живут, чуть не плача,
У меня непростая задача:
Умилиться сиянью берёз
И тому, как умеет дрожать
Вешний воздух прозрачный и зыбкий,
И подобье блаженной улыбки
Хоть на время суметь удержать.

И что, судьба, какие планы?
А, впрочем, я люблю туманы
И всяческие миражи,
Из высей, где царят стрижи,
Хочу добыть немного праны,
Чтобы и дальше не лишать
Себя возможности мешать
Со снами явь, и чтоб веками
Легко туманами, шелками
Небес струящихся дышать…

Коль ты таких не знаешь школ
Безумных, где не ставят кол,
А, наказав, сажают на кол, —
Твоих познаний кот наплакал,
Штудируй имя и глагол.

Узнай, в какие времена
Какие чтили имена
И над какими надругались,
С чем те и эти сопрягались.
Невежество — всегда вина.

Замешан опыт на крови.
Возможность всякую лови
… показать весь текст …

Сижу на белом свете где-то
У той реки, чьё имя Лета.
Сижу, задумчиво гляжу
На поплавок, пока ужу.
И вот поймала, но не рыбку,
А позабытую улыбку
И драгоценный чей-то взгляд.
А после раза два подряд
Поймала снова не рыбёшку,
А затонувшую дорожку,
Которая меня вела
Туда, где я тогда жила.
А после выудила даже —
О, эти грустные пропажи —
… показать весь текст …

О жизнь, не пытайся меня убедить,
Что ты состоишь из одной только боли.
Ведь ты же ещё и росистое поле,
Что дивно умеет ступни холодить.

Ведь ты же ещё и косящий глазок
Какой-нибудь птахи заливистой, вешней,
Ведь ты же ещё чьей-то дланью нездешней
На утренний холст нанесённый мазок.

«Хоть верится слабо в счастливый конец,
Но каждый в душе — желторотый птенец
И ждёт ни войны, ни болезни, ни шторма,
А чьей-то опеки и сладкого корма.
И даже поживший, усталый, седой
Он верит, что он под счастливой звездой
Родился и дальше не смертные муки,
А чьи-то большие и тёплые руки.»