Уж так давно невзгоды длятся,
Что надо перестать бояться,
Начав воспринимать напасть,
Как неотъемлемую часть
Судьбы, земного бытованья,

Как встреча или расставанье;
Пора воспринимать беду,
Как очень горькую еду,
Которая нужна отчасти,
Чтоб что-то понимать о счастье.

У снега задача — зимой темноту освещать.
Весьма благородная, надо добавить, задача.
И то, что он нас посещает, — большая удача
И тянет, поэтому, строки ему посвящать.
Ну что бы мы делали здесь без его белизны?
В тоску бы впадали, живя постоянно во мраке.
А он, — серебристый, внушает, что мрак — это враки
И явь светоносна, воздушна, как детские сны…

Мне дали всё: рассвет, закат
И тёплый дом, и тихий сад,
И ширь, и высь, и близь, и дали,
Но лишь инструкцию не дали,
Как это всё употребить.
И я решила полюбить
Сей шаткий мир сквозных конструкций
Без указаний и инструкций.

Жар-птица не затем, чтобы её ловить.
А только чтоб любить её неуловимость,
Её капризный нрав и жар её любить,
И шелест ярких крыл, стремительность, и мнимость.
И счастье, и любовь лишь тем и хороши,
Что дышат у виска и не даются в руки.
Дыханье их ловя, замри и не дыши.
Нет в мире ничего счастливей этой муки.

Слеза стекает по щеке.
А может, по щеке стекает
Снежинка, что на солнце тает,
А может, это налегке
Уходит долгая зима,
А может, тает жизнь сама.

Коснулся луч оконной рамы
Ей — ей, не стоит делать драмы
Из треволнений и невзгод,
Ведь ты, живя не первый год,
Прекрасно знаешь — все проходит,
И луч окно твое находит
В каком бы ни был ты краю,
И золотит печаль твою.

Какое странное желанье —
Цветка любого знать названье,
Знать имя птицы, что поет.
Как будто бы такое знанье
Постичь поможет мирозданье
И назначение твое.

Не все ль равно, полынь иль мята
На той тропе ногой примята,
Не все ль равно? В одном лишь суть —
Как сберегаем то, что свято,
Когда с заката до заката
Незримый совершаем путь.
… показать весь текст …

Ну чем нам бахвалиться, чем нам кичиться?
Неужто мгновеньем, которое мчится?
Безумным, бесшумным полётом его?
А больше у нас ведь и нет ничего.
А больше у нас ничего ведь и нету.
Когда мы явились на эту планету,
Нам дали искрящихся мигов щепоть,
Ранимую душу и бренную плоть.

Июль. И дни всё золотее.
Какая дивная затея
Жить на полуденном свету.
Создатель, обо мне радея,
Мне дарит влажный куст в цвету,
Мне дарит этот сад шумящий,
Летучей жизни звук щемящий
И грома дальнего раскат,
И небосвод, всегда манящий,
Мне дарит всё, чем сам богат.

Вроде просто — дважды два,
Щи да каша, баба с дедом.
А выходит, что едва
Мир не рухнул за обедом.

Вроде море, ветерок,
Сок в бокале с горстью льдинок.
А выходит — морок, рок
И кровавый поединок.

Вроде руку протяни —
Белый, белый куст жасмина.
Но прозрачнейшие дни
Вдруг взрываются, как мина.
… показать весь текст …

Зачем лета свои считать?
Уж лучше, как они, летать.
— Вам сколько? — спросят.
— Не считала.
Я просто, знай себе, летала
И у летящих лет крыла
Порою на прокат брала.

Поняв, что всем не до тебя,
Живи, других не теребя.
На весточку не жди ответа.
Твой адресат — он сам два лета,
А может, три (потерян счёт) —
Ответа от кого-то ждёт.

И поцелуй в реке, просвеченной до дна,
До камушка на дне июньскими лучами,
И лёгких два крыла за юными плечами,
И лёгкая душа, а в ней — любовь одна.
Одна, совсем одна — без горечи, без мук,
Без памяти о них, без страха и без боли,
И чтоб на долю мне, поскольку ангел в доле,
Лишь выпало тепло меня обнявших рук.

Я вовсе не жажду со временем в ногу идти.
Мне с ним, шебутным и напористым, не по дороге.
Пускай его дальше несут развесёлые ноги,
А мне с кем-то тихим, замедлившим шаг, по пути,
Кто глаз положил на закат, что ещё не погас,
Кому хорошо, — не поверите, — здесь и сейчас…

А всё-таки спинку бы надо держать,
Не складывать крылья, как лист не дрожать,
Все дни без разбора — и вторник, и среду,
И прочие дни отмечать, как победу
Веселья над грустью, рассвета над тьмой,
Сиянья над хмарью, весны над зимой.
А ежели носа не можешь не вешать,
Ищи поскорее, кого бы утешить,
Кому бы сказать: «Не тоскуй, не грусти».
Глядишь, и себя ты сумеешь спасти.

Почему так печально кончается
Всё у всех, залетевших сюда?
Кто-то с кем-то вначале встречается,
Чтоб расстаться потом навсегда.
Ну, а коль всё известно заранее,
Коль угадано всё наперёд,
То зачем же тогда мироздание
Нас так зА душу цепко берёт?
То зачем же тогда эти песенки
Из созвучий, легчайших на вес,
Для чего невесомые лесенки
Небожитель спускает с небес —
Эти лесенки слов, что качаются
Там, где ветер, где дождь моросит,
… показать весь текст …

И висело бельё, полощась на ветру.
И висело бельё, колыхаясь от ветра.
О какое печальное сладкое ретро!
Как из памяти эту картинку сотру?
Синька, бак для белья и доска, и крахмал,
У бабули в руках бельевые прищепки,
И белы облака удивительной лепки,
И ребёнок, стоящий поблизости, мал.
И ребёнок тот — я. И белей облаков
Простыня, и рубашка — небесного цвета.
И всему, что полощется, — многие лета,
Цепкой памяти детской, щадящих веков.

Так и маемся на воле,
Как бездомные,
То простые мучат боли,
То фантомные.

Ломит голову к ненастью,
В сердце колики…
Сядем, братья по несчастью,
Сдвинув столики.

Сдвинем столики и будем
Петь застольную,
Подарив себе и людям
Песню вольную,
… показать весь текст …

И всё-таки нас жалко очень:
Наш век так сильно укорочен,
К тому ж так мало смыслим мы
В вопросах лета и зимы,
В вопросах тьмы, в вопросах света.
Не спим, бывает, до рассвета,
Стараясь что-нибудь понять,
Вопрос болезненный поднять
Про то, что значит жизнь земная,
Кому задать его, не зная.

Жизнь побалует немного —
Я хочу и дальше так:
Чтоб светла была дорога,
Чтоб незыблем был очаг,
Где желанна и любима,
Где душа легко парит,
Где под окнами рябина
Чудным пламенем горит.