Всё зависит от нас, в том числе и то, что от нас ничего не зависит

Влюбился в меня, пролетая, листок
И сразу признался, и в щёчку — чмок!

И над мелкой, мыслью можно глубоко задуматься

Удвоение смысла ополовинивает его

Самое прибыльное в этом мире — торговля воздухом, особенно воздухом свободы

Влюблённые не наблюдают денег

Утром — деньги, вечером — время. Утром — время, вечером — деньги. А что вперёд?

Время не пахнет

Зимою вымерзают отморозки

Обычно, что бы что-то понять, нужно время, но всякому пониманию со временем приходит конец

Курица пишет лапой, потому что её яйца не учат

Желчь — плохая замена серому веществу

С такой инфляцией скоро все куры будут нести золотые яйца

Страшнее серой кошки в тёмной комнате зверя нет

Внезапность, как сотворение мира, — переживание первого слова. Далее следует пережёвывание…

Только став немного дурачиной,
Смеяться можно будет без причины

Не хватает времени учиться
На чужих ошибках. В беге дней
Жизнь играем по законам блица,
И учиться на своих — быстрей.

Ну и ладно, что нам эти шишки —
Крепок лоб, и нам не привыкать.
Но и совершённые ошибки
Мы не успеваем исправлять.

Может быть пора остановиться,
Оглянуться — как там у людей,
Вникнуть, разобраться, протрезвиться
И найти лекарство от граблей…

Этой осени дни — чудо как хороши!
Скупо звякают медные листья-гроши.
Солнце ж дарит лучей миллионы
Под весёлые птичьи трезвоны.

Наливается сластью малина в саду,
Небо синее плещется в тёплом пруду.
И танцуют беспечно стрекозы,
Принимая изящные позы.

Под щеглами сгибаются стебли космей.
Отрываюсь от дел я — седой муравей,
Выползаю погреть свои кости.
Но не жду попрыгунью в гости.

Женщина должна быть загадкой, а мужчина — сказочником

Предлагаю
объявить бойкот
всем,
Кто
не может
напиться по-человечески —
Тем кто
падает мордой
не в оливье,
А,
предположим,
в салат «греческий»!

Весна приходит в гости к нам,
Так бьётся громко сердце —
Шерше ля фам, шерше ля фам,
Что никуда не деться…
С утра побриться, дом убрать,
И в магазин смотаться,
И петь… Бороться и искать,
Найти и сдаться.

Свобода слова определяется длиной языка