Лелеять
приумножать
минуты
секунды
мгновения Радости!
Одевать
себя в достойные дела
Одевать
в красивые слова чувства
Одевать
Душу в щедрость и милосердие…

Я часто бываю за пределами дома, страны. В дороге мне нравится думать о лучшем, вставлять его в /иногда/ грустное настоящее, словно дорогое письмо в щель между порогом и входной дверью.

Бессонница соткана призраками реальности и сновидений,
разливается множеством оттенков под ночным небом…

Слишком много искусства в этом мире. Слишком много рифм в тишине, раздирающем сердце. Слишком много красного… Страсть, она не такая. А, если это последняя страсть? Нет, это не кровь, что рифмуется всегда с любовью. И не огонь, разрушающий мосты за собой. Это верлибр, когда от слёз отяжелевшие веки. Ещё минуту назад он целовал Женщину, она обхватила ладонями его голову или обняла его непослушными руками. Представь себя на их месте: вместе или в одиночку, представь себя Женщиной или Мужчиной, поцелуем или лунным светом. Они просто прощаются, или на финише их отношения? Это трудно представить…
Ведь нам так свойственно надеяться…

Ожидание…
Будет всегда лёгким, когда точно знаешь что ожидаешь, кого и зачем. Невыносимая неопределенность и бесконечность. Сложная — неизвестность. Просто надо знать чего хочешь, и ждать этого будет несложно, а даже очень приятно: как ещё один десерт, ароматный кофе, так как мы точно уже знаем, что нам необходимо, что это точно для нас…

А неизвестное и непонятное?
Может именно это и есть наш неотъемлемый ингредиент, важный компонент или, например, именно тот цвет, который моментально перекрасит нашу жизнь в нечто такое, что будет нам очень подходить…

А лета осталось несколько дней. Дальше будет другая сказка. Осень принесёт на крыльях снов спокойное утро с капелькой счастья. Варить я буду терпкий глинтвейн и добавлять ложечку удачи. Собирать яблоки рассыпанные с деревьев осенним дождём и ветром в придачу. А пока греюсь в лучах жарких, последних. Ловлю щемящий августа вайб. Со сказочным летом — сладкое время единения.
Утро. Кофе. Август. Тет- а -тет.

Меня тошнит от мысли, что Женщина должна жить сплошь непорочной жизнью, когда мужчинам дозволена двойная жизнь: одна порочная другая — нет.

Сверкающей позолотою рассвета, бездонной неба синью, ускользающей музыкой тишины, хрустальным крошевом серебра на ещё зелёной траве, клиньями журавлей, гроздьями рябины, палитрой осенних листьев, ароматным кофе — приглашает Осень на неспешную прогулку…

Моя девочка, наши отношения, должны были закончиться, и мы знали об этом, и поэтому умышленно не спешили, растягивали время так, чтобы его дольше хватило.
Мы жили немного как сумасшедшие, и нам это очень нравилось. Мы, кажется, перестали, кого-либо видеть, стали совсем асоциальными, акоммуникативными, то есть совсем не такими, какими были раньше, но нам это нравилось.
Я говорил тебе, что ты обязательно должна сфотографироваться голой, потому что нет ничего прекраснее обнаженного женского юного…
… показать весь текст …

Главное утром твоё настроение. Обними его нежно, накорми его сладко. Кофе для него приготовь ароматный, горячий и с пушистой пенкой… Настроение будет тебя благодарить и приятных слов наговорит.
А теперь с хорошим настроением можешь говорить с близкими тебе людьми или написать другу несколько слов и отправить с весёлой картинкой в конверте!

Лоскутки нашей памяти прикреплены к чему-то важному внутри нас… Временами они обрываются, и тогда мы не видим наше прошлое, хотя память вкусов и запахов, память прикосновений остаётся…

Зима…
Такая, с ароматом кофе… С морозами и снегами,
с вьюгами за окном. А мы прогоним холод…

Две чашки горячего кофе. Давай отложим дела,
чтобы просто побыть вместе. На дворе же зима…

Кто-то печёт чиабатту, а кто-то печёт донаты…
Кто-то читает М. Сервантеса в оригинале, а кто-то читает
Я. Вишневского… Кто-то восхищается полотнами известного художника М. Дюшан, а кто-то М. Робер неизвестного уличного художника…
Я лично предпочитаю на завтрак свежую чиабатту с маслом, и спокойно отношусь к людям, которые едят сладкие донаты. Это не моё дело и к ним у меня претензий нет… Но я с уважением отношусь к труду пекаря.
Не владею испанским, поэтому не читала М. Сервантеса в оригинале, но я владею польским языком, поэтому читаю
Я. Вишневского в оригинале.
Мне нравятся картины М. Робер, и когда я прохожу мимо окон его мастерской улыбаюсь в ответ на его приветствие. Полотна
М. Дюшан мне не нравятся, но не осуждаю, мнение тех, кому он нравится.

Меня так учили: уважать чей-то труд, слушать мнение других и не осуждать, не предъявлять необоснованных претензий.

Кроткое солнце проникает сквозь дождливые облака, тепло поздней осени в конце декабря и невыносимая лёгкость бытия настигает меня на улицах праздничного города.

Утром дождь, днём солнце… А вечером солнце тёплыми пальцами собирает свои уставшие лучи. Из травы, из деревьев, из реки, из уснувших камней, из меня, провожающей солнце на берегу дня до завтрашнего утра…

Всё чаще хочу писать ручкой, выводить ленты слов… И кто бы подумал, что со временем будет не хватать обычных рукописных писем? Ведь прошлом конспекты. А письма писать и отправлять в конверте — не в моде. И приглашения на «кофе» и в «кино» звучат звуками смс-мелодий.

Я выберу записную книжку в мягкой, жёлтой обложке. Начну как осень с первой страницы, буду вышивать из букв свою картинку. В сердце краски, а в душе оттенки. Писать миниатюры на бумаге приятно, да, и потому что свято верю, что «рукописи не горят»!

Ущербность.
Возможно это плата за ценный
жизненный опыт или
за бесценный, неоценённый.

Пишет письмо акварелью Осень
Мазками красок печали и радости
Не целованных первым снегом…

Морализаторство губительно и вредно, и, кроме того, от него порой начинает тошнить…

Осень — повсюду расклеенные листья, как марки… Наступает время — сбора винограда, ярких фотографий в рамках из разноцветных листьев; время — кашемировых свитеров, горячего какао с миндальным печеньем, семейных фильмов, книг и запоминающихся цитат…

Мир аварийный. Аварийность его имеет свою специфику перерождения человека, который отдаляется не только от других, но и от самого себя.