1. Пишешь пост.
2. Приходят твои друзья и ставят лайк, не читая.
3. Приходят друзья друзей и спрашивают, какого хрена этот пост делает у них в ленте.
4. Приходят люди, которые физически не в силах дочитать до конца, поэтому комментируют только первый абзац. Если у тебя написано, как ты с рюкзаком и гитарой пошла в горы и упала, а потом тебя нашел и изнасиловал медведь, то эти люди сообщают, что в 2001 году тоже ходили в горы. Подробно рассказывают, в какие — и постят фотографии.
5. Приходят тури…
… показать весь текст …

А нельзя ли мне в друзья какого-нибудь древнего мужика? Который от ботинка прикуривает и разводит на подоконнике чайный гриб? Чтобы умел сделать из спирта настойку, набить татуху калёной струной, завести макаку с толкача и соорудить вибратор из старого пенала? Не то чтобы меня юные эльфы уже вусмерть задрали, но устаёшь же, когда всем твоим знакомым до тебя еще три ванны водки и два экономических кризиса?

Я бы такого назначила почетным психотерапевтом своим. Уважала бы крепко, ценила. Приходила бы к нему грустненькая, сипленькая. С потухшим взглядом и грузом непережёванных обид. И просила бы его севшим голосом:

— Слыш, Петрович. А назови меня сикухой? Очень надо.

А он мне:

— Жизни ты еще не нюхала, Алена. Ну куда тебе замуж. Диссертацию пиши по клиодинамике. Профессию получай. Какие женихи еще, жри с хлебушком! Тапки надень, пол студёный. Сало рубай, диета у нее. Наголодалась, ущипнуть не за что. Капусту вот приложи. Пинк Флойд ей фигня, дура.

Зачем вы вообще в Питер осенью прётесь? Что за форма мазохизма такая?

Осенью здесь бесприютно. Ни один дурак по Питеру в осень не ходит: такое страшное сквозит из наших дворов-колодцев, такой несет замогильной стужей с Невы — отшельницы, что хоть садись себе саван ткать.

К осени питерские мужики сходят с ума настолько, что заводят себе Бабу. И бегут к ней из офисов по стылым улицам с колкой моросью. Затемно бегут. От нее — затемно, к ней — затемно. Ночь жизни, сомнамбулическое забытьё…
… показать весь текст …

Жрать ночами — искусство древнейшее.
Это Ева еще придумала.
Встанет ночью, одёрнет лиану — и на цыпочках к древу познания. Сперва яблочко цапнет с веточки. Потом змея на салями порубит.
А уж после лежит себе голая, еле дышит, ничем не прикрытая.
Фиговый лист бы, конечно, надеть после яблочка.
Но размерчик не тот, бестолковая опция.
Разве глазки тем фигом прикрыть бесстыжие.
Потому что ну очень стыдно.
Я ночами люблю селедку, кофе, пряники и клубнику. С молоком это всё, разумеется.
С сигаретой или вином.
Обожрешься — и на подоконник. Слушать дождь и смотреть в колодец.
И баранки на пальцы напяливать.
И кидать ими в голубя Игоря.
Что в башке в этот час, кроме пряников?
… показать весь текст …

Все-таки, «одноклассники» — это лучшее, что мне дал интернет.
Зайдешь раз в два года — а тебе там удивительно корпулентные люди наприсылали уже эпилептических рамочек, жоп в жутких стразах, куличей, поздравлений и ёлок.
Полистаешь там ленту — а ты, получается, всех моложе, и краше, и тоньше.
Ну, и нет на земле ни чумы, ни двадцатилетия вашего выпуска.

А Серёга-то, боже правый! Что на Ирку тебя променял, когда мать ей купила «дольчики», потому что была барыгой. Лысый! Старый! С огромным пуз…
… показать весь текст …

Из него слова выжимаются, как кисель
из пористой тряпочки
Вроде мёдом лезут, стараются, но от них отчего-то не плачется.
Я же лезу к нему с какими-то запредельными ухищреньями,
Тихой сапою. Без нахрапа. Как к больному ходят с печеньями.

Я всё ленты вплетаю в Божее, патентованное творение,
Бог сидит и велит: «Не трожь его. Для потопа он, не для горения.
Он затаскан. Как место отхожее.
От доступности краска в трещинах.
Не заласкан — а уничтожен. Обездвижен.
Как маска вечная.

У тебя же внутри…
… показать весь текст …