Смотрела олимпиаду, не спала всю ночь! Дождалась наших — идти на работу надо! Смотрела на прокат Медведевой, руки дрожали (нервно считала кол-во «зелёных квадратиков»), а, когда он закончился, сама от себя такого не ожидая, заорала: — 43! Да! — ударив по шкафу, сбив пальцы.

Поехала на работу. Радовалась, тут в автобусе маман мне говорит: — У Загитовой 82,92!
Я: — ЧТО?! ТАКОГО НЕ БЫВАЕТ! Ес! — я, опять от себя не ожидая, заорала и побежала с конца вперёд! Люди оглядывались на меня…

Спасибо, девчонки, спасибо! За Машу обидно только, удачи в «произволке»! Спасибо за подаренные эмоции!

По-моему, чем меньше стереотипов, тем легче жить. Стереотипы упрощают, но, если некоторые её аспекты упростить — она порвётся!

Когда холодно, когда нудно — ничего-ничего не нужно, безной актуальности: нет нормальности. Уходит лето реальности. Стихло. Стыло. Душа-волынка, воет тоскливо.

О да. Одно. Не важно. «Не важно»? Кому. Никому. Возможно одному-одному. Не пойму. В толк не возьму — мука сплошная ковырять постпьяных дум тюки, как сено.

Так се. И не себе. В небе тучи — то ли облака, до кучи. Руки крутит. И чаю хочется, чтобы его попили, поделились теплом.

Всё на том…

Стал бомжом стюард, сидит в контейнере ковыряется.

Тут мужик мимо идёт и говорит:
— Ты, что идиот? Нахрена в помойке роешься?

А стюард отвечает:
— Сам ты помойка! А это — бортпитание!

Постельные сцены в фанфиках (любовного жанра) — это как прыжки в фигурном катании!

Они нужны. Необходимы, но всё зависит от их количества, качества и нужности в конкретном месте работы.

Ведь, смотря фигурку, иногда невольно представляешь программы без прыжков и одни из самых лучших те, которые умудряются не потерять в качестве…

Тоска — она как майнкрафтовский Крипер, подкрадывается незаметно, а потом БАЦ, всё, тишина.

P. S. Только вот в жизни нет ни «респауна», ни «креатива», но это к радости, а то всякие бяки будут «респауниться»…

Да, налево эту красоту! Теперь хоть голова меньше болит… Хотя ночью спать холодновато…

Я понимаю, что это кино, но, когда показывают Геленджик, типа летом…

С чёткими тёмно-зелёно-лысыми горами, с ровной чёткой линией моря (тёмно-синей), без стрижей, без цикад, без какофонии на набережной и с закатом в центре бухты (когда снимают со стороны музея). Я ржала, не могла абстрагироваться от мыслей, что было в реальности с бедными актёрами.

Ещё сильный прилив, один-единственный рейс, на котором прилетели наши герои (и тот SRJ-200) и дети в школьной форме мелькают.

Блин, хоть про бы позднюю осень/раннюю весну сняли.

— Так! Вон отсюда! — они оба поплелись к выходу. — Я Майского отпустила, пусть проспится, Волдеморт хренов. А вас, Люциус Петрович, я попрошу остаться. — бледный Николай Петрович поплёлся обратно, получив дружеский шлепок по плечу…

Так и надо, мы к самим себе грузчиками не нанимались! :)

Но как быть? Когда внезапно узнаешь, что только лишь: пытался бежать впереди паровоза, прыгнуть выше головы и топил себя «в болоте дней»…

Автобус едет едва не падая,
Дорога закончилась, едва не начавшись,
Я словно безмолвная Статуя!

Срочные новости:" Пьяный спецназовец-оддиссмен, с криками: «Но есть и право — грызи решётки!», — зубами разнёс бетонный забор!"

Ава — арт. Образ — альт. Человек.
Правды нет — абстракция, нереальность. ИИ.

Почти. Права — мои. Ставить, что хочу, желаю. Я.

Спорить? Будете? Базарить с самим — не запрещу. Без фарса.

Сказать могу: если верблюд, то кто-то точно булыжник с Марса!!!

Мною замечено, что лингвофрикам не нравится эсперанто. Прям до трясучки! Может, потому что, эсперанто — честен? Да, это новодел, искусственный язык, но честно об этом заявляющий, не претендуя ни на какую древность, не переписывая историю, не переделывая значения слов!

Наверное, лингвофрики (в глубине души) понимают, что их учения фикция, но из-за упрямства (жаль же стольких лет, потраченных на какую-то фигню) не желают это признать…

А тут эсперанто, и другие искусственные языки, на нём (них) можно даже разговаривать, писать и читать, чего нельзя сделать на учениях самих фриков, да, и эти фрики, по сути, ничего нового создать не могут…

Купила Самсунг Гэлакси А-А-А!
И в нём теперь сижу с утра-а-а!
И денег мне совсем не жаль,
Теперь записиваю в KWAI!

P. S. Всё потому что Jinga a500
*cenz*, а дальше слово про сношающийся рот!

Страсть — пропасть, страсть — бездна, в конце — упасть, о камни, разбиться у дна. Насмерть. Навечно. Ночь наступит, но не ночь после дня: бесконечная, безвременная, с вырванным хребтом. Горя горы. Нет опоры.

Любовь — мост. Вопреки. Ось. В душе дует Норд-Ост, вой: спасает собой. Сгнило всё, остались останки, остовы и кости. Любовь на месте. С тем же упорством, успехом, весомостью.

Вместе.

В пропасти можно лететь — разбиться. В бездне плавать — захлебнуться.

Мост возникает внезапно. Любви. Любой. Всегда. Строй. Не стой.

Часто ропот толпы становится базой. В бормотаниях суть, кривотолках. Разберёшь ты её: в путь не сразу? Одиночество жрёт почти каждого волка! Озаряет лунный свет — блик фальшивой чужбины, как же пошло? Оказалася ближе?

И фундаменты, псы, опоры стеклобетона, сваи — разговоры одни. Никакой пропаганды. Вырастают постмодеристкими полилогами метаиронии: горизонтальные связи.

Часто ропот толпы становится базой. Не навязано.

Вбито? Генетическим кодом вплетается юмора бритва… среди депрессий битв полегло основание.

Часто ропот толпы становится базой.

Сижу я на песочке и БАУНТИ всё ем,
Тут рядом бухта, где плавало дерьмо…
Совсем.
А мне вот всё хорошо!

Я Тина. Можно подумать: «Что за балаган?», но нет же — пред вами стоит СЛЕДоман. И я могу вам написать про Начальство небольшой кусок, и змей Султанов меня завлёк: вот чёртово нахальство! Да про окраину пустоши, где милуются Шустовы, и бежали, петлисто, мимо меня ЛиСы… Где (ненамеренно) Ивана поцеловала Амелина. По-вдовьи рассеянно стояла с Русланом Софья Андреевна¹. Вместе с Даниловым Власова Рита, сексуально облизываясь, ела бурито. Артёмка Тукаев грозно спорил там с попугаем, а Субботин Ромкой вщепки измотан. Костя Котов подстрелил двух енотов, а Аристов убил аистов. Послал к чёрту Холодов знакомых эндокринологов, да Белозёров устал от домашних споров. Серёга Майский обнимает Белую по-хозяйски. Похожа на дракона разъярённого патологоанатом Валентина Антонова. Но боль от потери Бориса до сих пор в сердцах вихрится.