Стоит ли плавать, мой милый, без парусных лоций,
без капитана, с пробоинами на борту?
«Стоит!» — ответишь под шквалом весёлых эмоций,
слово покатится будто бы шариком ртуть.

Ну хорошо, к чёрту правила, если захочешь.
Рамки нам клеткой, где мышкам приманкою сыр.
Я поменяю чернила на кровь… даже почерк…
Виски заменит на завтрак блины и кефир.

Мы не одни, кто сметает привычное буйно:
солит без Грея селёдку старушка Ассоль;
тело Офелии в Темзе плывёт нефеншуйно;
бабочкой кличет себя даже серая моль…
… показать весь текст …

Слова — монета брошенная всуе.
Подобье пустоцветия с куста.
По стеклам ветер изморозь рисует,
сюжеты пишет с чистого листа.

Ложится иней ободком — бокалы
наполнены, но истин прежних нет.
На кончике горячего кинжала,
не пробуй, не найдешь прямой ответ.

Там каплей ложь /раздвоенное жало/
скрывает беглой тёмной правды суть.
Она тысячелетья ускользала —
в бокалах оседала илом муть.
… показать весь текст …

К закату лета все душой подранки:
ни сил и ни желаний нет взаймы.
Рубли не в помощь, как и кроны, франки —
не выкупить условностей зимы.

Все соты солнца выжаты до капли.
Язык горчит — как яд янтарный мёд.
Ты жив, но так бессовестно ограблен —
зима готовит злой переучёт.

И бесполезно маяться и рваться,
нет никого, кто б наложил мне шов.
Как ветер косоглазым азиатцем
метёт дворы… Не наломал бы дров.
… показать весь текст …

Пора бы проснуться, но страшно — который там век?
Опять королев эшафотом на троны венчают?
Родился ли Бах? Что там утром за кофе читают?
Всё так же стрелою летит по степи печенег

и конь его пашет просторы величьем копыт,
срывая подковы, роняя узду под Парижем???
Как дышит планета ночами бессонными слышу,
как время серебряной ложкой в стакане звенит…

Глаза бы открыть, но пугает вселенская тьма.
Проснуться внезапно — не значит вторично воскреснуть.
Ёще марсельез не поют — не написана песня
И спят «Голубые танцовщицы» — дремлет Дега.
… показать весь текст …

*
Встречаемся порой на полминуты,
а расстаемся, чёрт возьми, — на сутки.
В душе разливом дьявольская смута,
но есть цветок с названьем незабудка.

Он каждый день в моих стихах закладкой.
Цветёт без устали, не увядая.
В объятиях шафрановой тетрадки —
он проводник то в ад, то в дебри рая.

Случаются и слёзы… Но от лука.
Нет, не в тетрадь… да и бегут не градом.
Всего лишь испытанием разлука
… показать весь текст …

Стрелки, словно рапиры, — на взводе часы.
Город падает в пропасть с названием «осень».
Бог смеётся, качая беспечно весы, —
нас с тобой поминутно в забвение сносит.

Вот и повод вдогонку кому-то взрослеть,
позабыв про полёты в медовых закатах.
Гонит в прошлое всех жесточайшая плеть,
не заметим как станем просроченной датой.

Невесомей, слабей притяженье планет…
Поезда разлетаются встречные… Стужа…
Ты и я — изрешеченный бронежилет,
но всё тот же призыв молчаливый — ты нужен!
… показать весь текст …

*
У мрачного города запах тоски безнадёжной —
срываются во’роны с крыш оголтелою стаей.
Тебя на меня никогда не случится помножить,
а мы, между тем, потихоньку друг в друга врастаем.

Я веточкой яблони-дички…В ней сладости мало.
Ты зёрнышком вызревшим в спелость с пшеничного поля.
В нас время веками мелькнувшими долго дремало,
теперь нас пространством разносит до аховой боли.

Мы пишем под чью-то диктовку заветную книгу.
Страницы негромких признаний, к несчастью, — бумага,
но, как перелётные птицы, срываются с криком,
… показать весь текст …

И бронзовый загар изящных плеч,
и лента алой струйкой в волосах…
Ты мёд… и ты разящий в сердце меч
с улыбкой Моны Лизы на устах.

То вдруг крадешь мой сон, а то хранишь.
То ангел я тебе, а то вдруг бес.
Стекает солнце с предрассветных крыш
благословеньем золотых небес.

Не ангел я. Не тёмный леса дух,
угрюмо дверь срывающий с петель.
Он к беззащитности притворно глух
хоть иммортель пред ним, хоть асфодель.
… показать весь текст …

За красною чертой мой давний друг,
а виделись, мне кажется, сегодня…
И вот уж молотка расстрельной стук —
ликует от души со Стиксом сводня.

Коса звенит по юным головам.
В чужой карман текут рекой монеты.
Но как же избирательна мадам,
закручивая злобные сюжеты!

Ответь мне друг, какая там страна,
как там встречают глупых новосёлов.
Была ли в чём твоя, мой друг, вина,
надеяться ли нам на хлебосолов?
… показать весь текст …

(шутка)

Зеркальной пропастью пространство,
полёт в безвестность в чёрной маске
/размыты в грязь иные краски/
с утра — привычный натюрморт…
Ворчит, захлёбываясь чайник,
сбежал и кофе — окаянство!
Всё неспроста и не случайно —
уж не за дверью ль старый чёрт?

Вчера мы вместе пили-ели —
день дурачи’ны отмечали.
Под утро гость бревном отчалил,
… показать весь текст …

Изыскан парфюмера тонкий вкус —
он опытный садовник и стилист.
Бросок навстречу, как змеи укус,
и вот со стебля сорван первый лист.

А вслед слетает нежный лепесток,
и пудрой осыпается пыльца.
С ножа в ладони каплей смерти сок:
из розы, из ромашки, чабреца…

Созвездья ангелы беспечно ткут,
им кажется внизу царит покой.
Но парфюмер за несколько минут
срезает ирис нежный голубой.
… показать весь текст …

Вплетая в рыжий локон спелый хмель,
присыпав снежный след рябиной алой, —
она уходит… Властвовать устала…
Бледнеет сочных красок акварель.

Линяет неба синий гобелен,
и мы линяем — глаз не замечает.
Уже коньяк лекарством вместо чая,
и кот вместо мужчины у колен.

Клавир сонат на стареньком фоно,
и «Лунная» всё чаще в настроенье.
Замедленнее ритм сердцебиенья —
на истину испытано вино.
… показать весь текст …

Всё спуталось в сознании и в снах.
С ног на голову всё — головоломкой.
Не ядом ли пришла поить весна?
Что там во фляжке в нищенской котомке?

Сезон в обычном старом стиле «ню»:
на выброс плащ, а завтра следом платье.
Но, чёрт возми, — где я, где инженю…*
Кому апрель раскрыл свои объятья?

Вот девочка в короткой юбке… «Миг» —
так её имя … Впрочем — ненадолго…
Вчерашний мальчик — в зеркале старик.
Удар и вдруг рассыпался в осколки…
… показать весь текст …

В спячке серые, дремлют в бетонной хрущёвской берлоге,
занавесив экраном безумный пугающий мир,
разделённый на части неравные барской эклогой,*
но и те, и другие — всего лишь окопный гарнир.

Просто каждому разное время. Причём не от бога.
Переполнено небо и дымом, и плеском огня.
Сохрани меня, ангел, и тех, кто так дорог /немногих/,
кто печальную истину молча и мудро хранят.

Прикрывая глаза онемевшей от гнева ладонью,
мы восходим душой на угарный вселенский костер.
Мы освоились. Нас не водою обмоют, а кровью —
кто-то в списке небесном досрочно нас вытравил, стёр.
… показать весь текст …

Рванем на юг за солнцем и вином,
за танцами и музыкой нездешнею?
Там над бокалом бармен колдуном,
пески сквозь пальцы струйкою неспешною.

Там солнца раскалённый белый диск,
а ночью звёзды яркими медузами…
Давай, рванём, плюя на страх и риск —
мы оба застолбились перегрузами.

Устали оба… Нечем здесь дышать…
Там воздух вкуса розовой магнолии.
Лепёшки будем в дикий мёд макать,
сбивая влёт тоску и меланхолию.
… показать весь текст …

Цветные сны не снятся мне зимой —
дом занесен сугробами под крышу.
Жаль, голос твой во сне не будет слышен, —
заменит ветра ноющий гобой.

Белеет на столешнице фарфор,
в нём сахар белый, чай совсем бесцветный.
И белый дым струится сигаретный,
и белый по стене ползёт узор.

Опять пытает чёрно-белый страх:
/как сердце за двоих гремит набатом!/
кому и кто объявится Пилатом
в предзимних долгих чёрно-белых снах?
… показать весь текст …

Запятые крючками, а точки, как с неба ливень, —
пишем жизнь, доверяя секретное промокашке.
Рыжий кот на окне, чем не солнце? Глядит лениво
как ползёт по стеклу, заигравшись с собой, букашка.

Кофе снова затеял не нежности с круассаном,
пять минут — ни того, ни другого уже не будет.
Кратковременна жизнь натюрмортами от Сезанна,
ломтик дыни томится на синем стеклянном блюде.

То ли я повелитель себе, то ли сбитый лётчик…
Сон и явь, как квадраты Малевича «греют» сажей.
У меня всё сложней и упрямей наивный почерк.
У меня всё грубей и запутанней в спицах пряжа.
… показать весь текст …

Мы мёртвое зерно на выжженной пустыне.
Кто сеял, тот и знал — пустое… не взойдёт…
Небесный циферблат, две стрелки ощетиня,
отцифровал приказ — да пусть уже сгниёт…

Что смерть, она давно — забава, не потеря.
Прокручивает бес сансары колесо.
Раскрывши глупо рты, наивно в сказки верим.
На том конце — игра. И вовсе не в серсо.

Расчёт всегда простой — появится замена,
когда сметёт потоп и грешных, и святых.
И будет строить бог-конструктор ойкумену
уже за сорок дней, призвав мастеровых.
… показать весь текст …

Всё чаще разговоры лишь с собой.
Там слов истлевших никому не нужно.
Там нет углов пугающих… Окружность
на входе в «Я» — бессменный часовой.

Там не найдёшь развесистых ветвей,
краснеющих несобранною клюквой*.
Там россыпью под ноги строчки, буквы —
вплетаются в живую сеть корней.

И корни в буйный рост там, в темноте,
где светом только сам себе и можешь.
Но часто всё — тяжёлой грешной ношей,
а в мыслях попадаются не те…
… показать весь текст …

Концерты «Вагнера» с адреналином —
играет не рояль… не пианино…
Не струны арфы пятерня ласкает —
но «Арту»… Здесь не опера в «La Scala».

Победный марш сменяет похоронный —
повсюду смерть, но цепкие короны
на медных головах у дирижёров —
охвачены неутолённым жором.

Оркестр на запад рвётся, ноги сбиты,
играя месть по пленным и убитым,
не зная и минутного привала…
Здесь взвизги пуль /не нот/куда попало.
… показать весь текст …