За окном скучает зимний вечер,
без канадских атрибутов клён,
телевизор мной очеловечен,
мной же будет скоро умерщвлён.
На стене — обычная картина,
на полу ковёр недорогой,
питерская съёмная квартира,
третий год беременная мной,
благодарна городу за бремя…
Я расположился на тахте,
телевизор умер от хоккея,
закипает чайник на плите.
На душе тепло, и сердце знает,
только сердце знает почему…
… показать весь текст …

Забытый край заборов и садов
(где царствует обычная крапива) —
хранитель ненаписанных стихов
для незамысловатого мотива;
излучинами обмелевших рек
и солнечными южными ветрами
встречает новый день — как новый век,
и шепчется под утро с рыбаками.

И в этом шёпоте — как праздничный кулич
(наградой для любителя простого) —
хранится то единственное слово,
которое ни молвить, ни постичь.

А ночью всё иначе:
Не видно голубей,
И лампочка чуть ярче,
И чай чуть-чуть вкусней.
Такси и неотложка
Проедут за окном,
Придёт на кухню кошка
И сядет под столом.
Захочется уехать
И больше не болеть,
И не ходить в аптеку,
И вновь помолодеть…

В стакане будет ложка
… показать весь текст …

Зубная щётка, паспорт, книги,
рубашки две, носки и всё;
отправить в прошлое интриги,
скандалы, слёзы и враньё.

Оставить здесь свои надежды
и общий в рамочке портрет,
забыть про то, что было прежде,
и выключить в прихожей свет.

И по-английски разбежаться
(вот-вот закроется метро),
и пропустить кино, где Ватсон
и друг кудрявенький его.

Февральский дождь и сильный ветер
пугают непослушный зонт,
скрипит дощечкою в паркете
мой неоконченный сезон.

И не заполнена анкета
недорифмованного дня —
неповторимого сюжета:
где этот дождь, и этот я…

Иду, привычно одинокий,
поисписавшись до заплат,
со знанием, что эти строки
меня чуть-чуть перескрипят.

Тестирую грунтовку, а двигатель — бензин,
Настроен навигатор на сельский магазин,
Корова у дороги стоит во всей красе,
Хвостом гоняя мошек по средней полосе.

Июль не за горами, за поворотом пруд,
Надеюсь, навигаторы никогда не врут;
И прибирает лето меня к своим рукам,
Красиво умирая в страницах инстаграм.

И надо не забыть мне, что скоро поворот,
Что много в этой жизни ещё произойдёт,
И через две недели кувшинки расцветут…
А через триста метров закончится маршрут.

Оприходую быт,
сминусую затраты,
а кредит не закрыт —
ни четвёртый, ни пятый.

Их забуду, едва
убегу от рутины —
доказать, что Москва
из обычной резины.

Стану больше курить,
одеваться красиво,
президента любить
и потягивать пиво.
… показать весь текст …

Подумаешь среди недели —
Без предпосылок, невпопад
О том, что вдруг на самом деле
Есть после смерти рай и ад?

Начнешь высматривать старушку,
(Скамейки, лавочки — не в счёт),
Припомнишь Пушкина и кружку,
И Достоевского ещё.

И не сказать, что будет страшно
С такими мыслями идти…
Но почему-то станет важно
Старушек всех перевести.

Завлекает будущее
пряниками прошлыми,
и куда же туловище
двинется за ножками?

Собиралось в булочную
хлеба взять хрустящего,
склеить с переулочками
тень из настоящего.

В общей быстротечности
внять, что ладно скроено,
и остаться в вечности
с главными героями.

**
Непрокошек

Время, как кошка, точит о нас когтики.
Думает: сдохнете, когда же вы все сдохнете?
Будто бы лечит — ложится во сне на грудь,
Тихо мурлычет в ухо: забудь, забудь!
И забываешь дом, телефон, фамилию,
Радуясь, что у тебя до сих пор аллергии нет
На этих усатых, людям в ботинки гадящих.
Время, как кошка, а кошка скотина та ещё:
Вечно самодостаточна, независима;
У неё только третья жизнь, а у тебя уже лысина.
И вылетают в трубу все благие намерения —
… показать весь текст …

Ну почему же я не Модильяни?
Нарисовал бы тебя на диване,
оставил потомкам пастельный образ,
и ты бы сказала, что это космос.

А я зачем-то стишки ваяю
вдали от гениев, где-то с краю,
у ямба, чтобы былО красиво,
стопу обрезал, но как-то криво…

Хотелось что-то тебе оставить:
себя не выйдет, хотя бы память,
и по привычке уйти без сдачи,
а как иначе? Никак иначе.