За окном скучает зимний вечер,
без канадских атрибутов клён,
телевизор мной очеловечен,
мной же будет скоро умерщвлён.
На стене — обычная картина,
на полу ковёр недорогой,
питерская съёмная квартира,
третий год беременная мной,
благодарна городу за бремя…
Я расположился на тахте,
телевизор умер от хоккея,
закипает чайник на плите.
На душе тепло, и сердце знает,
только сердце знает почему…
… показать весь текст …

Забытый край заборов и садов
(где царствует обычная крапива) —
хранитель ненаписанных стихов
для незамысловатого мотива;
излучинами обмелевших рек
и солнечными южными ветрами
встречает новый день — как новый век,
и шепчется под утро с рыбаками.

И в этом шёпоте — как праздничный кулич
(наградой для любителя простого) —
хранится то единственное слово,
которое ни молвить, ни постичь.

А ночью всё иначе:
Не видно голубей,
И лампочка чуть ярче,
И чай чуть-чуть вкусней.
Такси и неотложка
Проедут за окном,
Придёт на кухню кошка
И сядет под столом.
Захочется уехать
И больше не болеть,
И не ходить в аптеку,
И вновь помолодеть…

В стакане будет ложка
… показать весь текст …

Зубная щётка, паспорт, книги,
рубашки две, носки и всё;
отправить в прошлое интриги,
скандалы, слёзы и враньё.

Оставить здесь свои надежды
и общий в рамочке портрет,
забыть про то, что было прежде,
и выключить в прихожей свет.

И по-английски разбежаться
(вот-вот закроется метро),
и пропустить кино, где Ватсон
и друг кудрявенький его.

Тестирую грунтовку, а двигатель — бензин,
Настроен навигатор на сельский магазин,
Корова у дороги стоит во всей красе,
Хвостом гоняя мошек по средней полосе.

Июль не за горами, за поворотом пруд,
Надеюсь, навигаторы никогда не врут;
И прибирает лето меня к своим рукам,
Красиво умирая в страницах инстаграм.

И надо не забыть мне, что скоро поворот,
Что много в этой жизни ещё произойдёт,
И через две недели кувшинки расцветут…
А через триста метров закончится маршрут.