у меня сквозняк разгулялся в спальне — первый признак боли и пустоты.
я больна, нелепа, нетривиальна — всё как раз, как очень не любишь ты.
у меня в стихах — про любовь и слёзы, я спокойна, сдержанна, как удав.
это чувство майского коматоза выжигает всю меня /как всегда/.
алкоголь противен. стихи — в камине. у меня ни ужина, ни детей.
я сижу, как бабушка, в палантине и часами думаю в темноте,
что последний шаг оказался — в омут. мне всегда в любви больше всех «везло».
у меня обычно всё по-другому: априори принц должен стать козлом.
мне уже не двадцать, я слишком остро чую ложь и правду на вкус и нюх.
и поэтому я не стираю простынь, где ты спал. я тайно её храню.
я сдаюсь. устало и добровольно. как сдаются лужи в морозы льду.
я люблю тебя. и мне очень больно, что ты был последним в моём аду.

таких, как я, не заносят в списки и не желают знакомить с мамой.
нет, я не дура, не аферистка, я просто выгляжу как-то странно.
когда все девочки носят кули, планшеты, леггинсы и балетки,
то я на шпильках, как на ходулях, и в антрацитовом платье в клетку.
когда все девочки хмурят бровки и пьют мохито безалкогольный,
я бью шестую татуировку и восхищаюсь, как это больно.
когда все девочки за эспрессо мечтают о голливудских звёздах,
мне эти темы не интересней, чем перфораторы и извёстка.
когда все…
… показать весь текст …

а в глазах у него рассекают закат стрижи, горизонт весь, оплавленный солнцем, сочится в воду.
раскалённое небо стекает на поле ржи и вздыхает земля, ведь предчуствует непогоду.
он берет меня за руку, гладит мою ладонь. посмотри, говорит, как июль зародился в тучах.
я смотрю ему в душу и вижу один огонь, ненарочно прищурившись, будто на всякий случай.
он целует меня — по ключицам и резко вниз, хоть боится случайно обжечься о бледность
кожи.
я пьянею. и после встаю на крутой карниз, лишь бы только не слышать шаги у себя в прихожей.
он уходит на час, а мучаюсь много лет. бью фарфор и топчу его шпилькой /высокой, острой/.
если каждый из нас в тайне держит в шкафу скелет, то моих бы хватило на семь городских погостов.
я люблю его так, что горит подо мной трава. вот откуда случаются летом в степях пожары.
он берет меня за руку. кружится голова. и я больше не помню, как я без него дышала…

если хочешь напиться, то пей самый горький джин. мой рецепт очень прост: не жалей ни себя, ни денег.
этот город завьюженный стал для меня чужим. и тебя он не любит. банально на самом деле.
если хочешь меня — трижды сплюнь, а потом возьми. я покрылась шипами в ту страшную чёрную осень.
не люблю я прелюдий и прочей тупой возни. не смотри мне в глаза. мы с тобою не на допросе.
если хочешь стихов — надорвись, но меня убей. постарайся. ведь чем мне больней, тем точёней строчки.
я боюсь своих рифм. я намного тебя слабей. перфорация сердца составлена из многоточий.
если хочешь жениться — окстись и забудь, как сон. это может закончиться пьяным полётом с крыши.
ты хороший мужчина почти что со всех сторон, только тот, что меня кольцевал, не из списка бывших.
если хочешь покоя — бери чемодан — и в путь. расскажи обо мне собутыльнику-квартиранту.
я любила тебя. только больше не в этом суть. в этой жизни мы все из любимых сердец эмигранты.

крылья, которые вырвали, не отрастают заново. шрамы гноятся, чешутся, пачкают простыню.
ты помолчи, пожалуйста. и не смотри в глаза мои. рот я зашила намертво — слова не пророню.
я не болею с пятницы /пить почему-то бросила/ и от моих ментоловых кашель и хрипотца.
время идёт. возможно я замуж отправлюсь к осени. ведь я найду /уверена!/ детям моим отца.
переборола бешенство. слёз не дождёшься — вытекли, вылились и теперь они — сеть полноводных рек.
не проклинай, пожалуйста, больше моих родителей. просто они не участники в этой твоей игре.
сколько же в нас намешано праведного и странного… сердце возьми. храни его бережно, взаперти.
крылья, которые вырвали, не отрастают заново. может, еще увидимся. ну, а сейчас — лети.

не звони мне больше. я пью таблетки и уже спокойно ночами сплю.
у тебя — шалавы и малолетки. у меня — шампанское и салют.
я тебя не помню. но если только ты мне снишься ласковым и родным,
запиваю память я джином горьким. не хочу ни ужина, ни воды.
на излёте год, как всегда, тяжёлый. не люблю ноябрь. как ни крути.
организм потаскан и пережёван, и саднит царапина на груди.
я не верю людям. хочу собаку, чтоб хоть кто-то предан был просто так,
как всегда верна мне была бумага, как был верен мне за углом кабак.
одиночество — это круто, честно. как вконтакте, можно и плюсануть.
я давно искала под солнцем место и нашла случайно себя саму.
и с самой собой так легко и просто, так надёжно, ровно и хорошо.
ведь никто не может задать вопросов, почему ты, бросил меня, ушёл.
и уже не тянет в разврат и блядство, как с тобой тянуло на это дно.
я люблю работу и постоянство. не звони. мне так хорошо одной.

дай мне обнять тебя, помолчи.
сколько прошло без тебя веков?
точат ножи свои палачи, хлебом
манят к себе дураков.
спрячь для любви свои кандалы.
сука, пыталась опять сбежать.
площадь в тумане — кипят котлы
бурно в предчувствии мятежа.
я так соскучилась… посмотри —
пусть постарела, но это… я.
лава кипит у меня внутри. это
одно значит — я твоя.
плыл ты на пепельных парусах,
чтобы со мной выше звёзд
… показать весь текст …

А вечер опять молоко превращает в спирт.
Мой маленький Каин опять без меня не спит.
Он проклял мой дом /не войдет в него никогда/,
И в спальне моей поколено была вода —
Недели и дни одиночества и тоски…
С тех пор не осталось сухой ни одной доски.
Я плакала, плакала — вытекла вся душа.
Я только через полгода смогла дышать.
И дни полетели, как стаи прекрасных птиц.
Я горы свернула, чтоб только самой спастись.
Рубила, рвала, переклеивала своё
Бездомное сердце в надежде, что запоёт.
И вот на рассвете в один из обычных дней
В груди моей стало прозрачнее и светлей,
… показать весь текст …

просто «Привет!», разговоры о том, о сём, но ни о нас, наших
жёнах или мужьях.
если меня опять к тебе понесёт,
ты поклянись в меня выстрелить
из ружья.
я психопатка. позволь мне тебя
хотеть. дьяволы в вены вливали
тебе напалм.
твой поцелуй для меня — это та же смерть, только на нас
разделенная пополам.
я ненавижу за слабость себя,
прости. видишь — под нами
трескается земля?
я же цеплялась за воздух, что
… показать весь текст …

«до встречи, милая. жду тебя на Сенной» —
в блокнот размашисто тушью занесено.
и вроде бы те же шляпка и сапоги,
и серьги опять заложены за долги,
и я так же нервно одёргиваю пальто —
но только оно не то. да, уже не то…

и вроде бы те же Питер, февраль, абсент,
но ты не узнаешь сменившийся мой акцент,
кольцо обручальное, стрижку, длину волос
и то, что я больше не морщу курносый нос,
и что зеленей и счастливей мои глаза…
а что ты мне сможешь о жизни своей рассказать?
… показать весь текст …

наша Таня громко плачет, пьёт вино и много курит.
в нашей Тане оптимизма ровно столько, сколько дури.
наша Таня пьёт мартини, водкой щедро разбавляя.
думает, что докатилась, доползла, дошла до края.
Таня знает толк в искусстве и мои стихи не любит.
говорит, что слишком мрачно, прямо очень, прямо в кубе.
Таня любит свою кошку и плацкартные вагоны.
Таня хочет быть замужней, чтобы с платьем и законно.
Тане хочется уюта и просторную квартиру.
мужики — кАзлы у Тани, идиоты и скотины,
все придурки и уроды. и не может быть иначе.
Таня любит. только это невзаимно. Таня плачет.

а ты слышал, как шлюхи зе-бестные мутируют в лучших жён?
они выбирают САМОГО из всех тех, кто был ими когда-то сражён.
рожают ему сыновей, варят борщ и по праздникам бешбармак.
они знают, как дома создать уют и сделать удачным брак.
они часто крахмалят скатерти, чистят ванну и моют пол.
они делать умеют классный массаж и так же легко — укол.
они будут оберегать и покой, и сон, и уберегут от бед.
с утра, как всегда, черный кофе в постель и самый крутой минет.
их ноги всегда побриты, глаза накрашены, а голова чиста.
в них всё есть: покорность, нежность, величие, страсть есть и даже стать.
и ты сам не понял, как в плен попал — незнакомец, потом жених.
присмотрись ты к своей повнимательнее. может, это одна из них.

когда запасаешься литром джина на случай любовных перипетий,
ты точно ее разопьешь с мужчиной, который любить себя запретил.
который так долго, давно и сочно упрямое сердце твоё сжирал,
о ком ты рыдала все дни и ночи — разбита, раздавленна, сожжена.
который пришел, как герой из фильма, в котором по правилам хэппи-энд,
курящий красиво всегда до фильтра, главнейший из жизни твоей фрагмент.
а как он ушел, ты уже не помнишь — твой мир обвалился к твоим ногам.
ты криком кричала, звала на помощь, клялась не простить его никогда.
…но ты запасаешься литром джина на случай с названием «рецидив»,
и вот он опять — этот твой мужчина — на маленькой кухне твоей сидит.

я — это ты. в каждом жесте, в словах, внутри.
я — это ты. говори со мной, говори
этим безумным тандемом нетрезвых рифм —
просто кричи из меня про любовь до гроба!
плюнь меня между бёдер — и разотри. (с)*
я изболелась тобой. ты — как СПИД, артрит,
где-то под рёбрами колет и чуть горит.
грабли, увы, не спасение твердолобым.

я бы тебя убила в себе, но ты —
мой ненадёжный, но очень желанный тыл.
и отлюбил бы, и лезвием вены вскрыл,
плох и хорош одинаково беспредельно.
мне, без сомнений, настали о…
… показать весь текст …

Ромашка

он был пьяным хронически, грустным и чуть худым /его звали Романом Романычем все вокруг/
кареглазым, всегда уставшим, немолодым. без чинов — никому ни муж, ни свояк, ни внук.
он запойничал по забегаловкам, чаще — в долг. и подолгу молчал, горький взгляд опустив в стакан.
его часто швыряли на улицу за порог, будто он человеку — букашечка, таракан.

а когда приходило время платить долги, он в кармане искал среди сора и табака
хоть монетку. и шёл закладывать сапоги пропитОму старьёвщику ок…
… показать весь текст …

ползёт большое солнце в окон глянце. пронзают облака антенны-иглы.
я — девочка с большим зелёным ранцем — с ладони оттираю «икс плюс игрек».
шпаргалка на руке и шапка набок. а в дневнике — заслуженная «двойка».
в душе моей — досада и осадок. и путь домой лежит через помойку,
куда летит дневник с плохой отметкой. авось, так не узнает хмурый папа.
и я иду на чай к соседке Светке — поесть блинов с вареньем и поплакать…

большое солнце тонет в грязных лужах. я влюблена. мне скоро восемнадцать.
его я…
… показать весь текст …

Даже странно… Прости, но я больше тебя не ревную…
Мы друг другу НИКТО… Ни друзья. Даже хуже врагов.
А при встрече — глазами в затылок контрольную пулю.
Твой игрушечный мир весь в следах от моих каблуков…

Моё сердце расклеилось… Саша! Ну что ты наделал?!!
SMS ровно в полночь: «Целую. Я еду в Рейкьявик.».
И мобилка моя из окошка в сугроб полетела…
Всё вагон-ресторан… Всё по-пьяни… Как дура… По пьяни…

И с разбуженной болью хоть как-то пытаясь бороться,
Я придумаю, то что ты любишь меня так как раньше.
Ты летай, как летал. Ну, а что же теперь остается?..
Твои женщины… Март… И берёзовый сок… Больно… Саша…

доктор,
во мне столько боли, что я не могу терпеть.
вы там посмотрите за дверью, сидит моя смерть?
она обещала цветов принести и кутьи,
но всё не могла дойти.

вы знаете, доктор, симптомы уже не т. е.
оставьте меня полежать тут одну в темноте.
так хочется мандаринов и мамину руку на лоб,
погладила чтоб.

и те минус тридцать, что жалят сейчас за окном,
гоните вином.
вино помогает от многих болезней, да и бывает порою полезнее, чем вода.
… показать весь текст …

ну вот и кончилась наша история. я жива. теперь спокойно идём по жизни /по бестолковой/.
ты мне не муж. тебе, конечно, я не жена. и мы, бесспорно, найдём получше себе и новых.
у нас совсем не осталось общего… города — и те сменили /ведь так хотелось скорей забыться/.
да, так случается. и со многими. не беда. и нам к тому же ещё пока что совсем не тридцать.
и нам ещё покупать собак и растить детей, менять квартиры, менять работы, опять влюбляться.
и может снова нам попадутся глаза не те… ну не родные… но нам пока лишь слегка за двадцать.
и я желаю тебе спокойствия, теплоты, достойной женщины и стихов моих впредь не видеть,
чтоб между нами господь не свёл никогда мосты, и новогодних каникул в праге или мадриде,
и чтобы был у тебя большой деревянный дом с вишнёвым садом… ну и, пожалуй. на этом хватит…
и в этой жизни я пожалею лишь об одном — что не проснуться мне с Элвисом Пресли в одной кровати.

я задыхаюсь. мне тесно в самой
себе.
я становлюсь с каждым годом на век слабей.
кто-то поставил на жизни моей
пробел
длинной в нереально страшную
бесконечность.
сердце моё забери — это твой
трофей.
плюсик поставь или галочку в той
графе,
где отмечаешь количество
мёртвых фей,
что пригвоздил ты к кресту за любовь за плечи.
… показать весь текст …