Утро снова наступило, Солнышко заглянуло в окошко. Но не яркое, не веселое, как летом, а грустное, словно, собиралось заплакать, но вовремя вспомнило, что Машенька еще не проснулась, самая большая подружка Солнышка.
Солнышко тут же передумало грустить в одиночестве и тоненьким бледным лучиком стало осторожно пробираться к Машеньке, которая сладко спала в своей кроватке, широко раскинув ручонки и чему-то счастливо улыбаясь во сне.
Солнышко осторожно проскользнуло по подоконнику до края стены, потом тихонечко спустилось на пол и очень быстро, чтобы никто не успел заметить, добежало до Машенькиной кроватки.
Потом на мгновенье замерло, покосившись на верного Машенькиного рыцаря, огромного, с девочку ростом, игрушечного медведя Мишеньку, который, казалось, верно и преданно охранял Машенькин сон, примостившись рядом с кроваткой, на резном детском стульчике — подарок папы любимой дочурке — и очень ласково и осторожно, стараясь не напугать девочку, пробежав по одеялу, гладило ее по щеке, по голове, путаясь в непослушных Машиных кудряшках.
И то ли оттого, что Солнышко ласково щекотало девочку, то ли потому, что пришло время просыпаться, но и в самом деле Машенька потянулась, сладко зевнула и, наконец, широко распахнула свои огромные голубые глаза.
-Ой, Солнышко, приветики-салютики, доброе утро! — радостно вскрикнула Машенька.
Протянув руку, ласково потрепала своего любимца Мишу за ухо и колобком скатилась на пол, ища, огромные зайки-тапочки с ушками.
Услышав посторонние шорохи в «детской» бабушка решила посмотреть, что это там происходит. Открыла дверь, и, увидела как Машенька, обув тапочки и набросив халатик, подходит к окну. Чтобы, как летом, распахнув его, по привычке, настежь, впустить, теплый ветерок, пение птиц и как следует, на всю улицу, поздороваться со своим другом Солнышком.
— Машенька, Машенька, стой, деточка, моя! Не открывай окошко, простудишься!
— Почему, бабушка? — удивилась девочка. Все время открывали окошко, радовались Солнышку, а теперь…
— Осень наступила, девочка моя. Теперь не так уж и тепло. Бабушка потеплее закутала Машеньку и чуть-чуть приоткрыла окно.
Комнату заполнили тихие звуки осени: еле слышный шум опадающий листвы, шорох тихого и холодного осеннего дождя и унылые крики перелетных птиц, готовящихся к далекому перелету в теплые края
— Какое все невеселое , — сказала печально Машенька. Даже Солнышку сегодня не до смеха. Светит едва- едва и на улице оттого и холодно. А если Солнышку грустно, то и мне веселиться не хочется. Машенька надула губки, присела на кроватку и, обхватив своего огромного лохматого друга за голову, горько-горько заплакала…
— Не надо утешать меня, Мишка, ничего ты не понимаешь. Нельзя теперь босиком бегать по травке и по лужам, не будет до будущего года красивых прекрасивых бабочек, не сплетешь теперь из душистых и ярких цветов венок, не поможешь собирать бабушке травки лечебные, а маме — с веток, в саду, ягоды на компот и варенье… И даже под дождем не побегаешь, он теперь не теплый и ласковый, а злой, холодный и колючий… Девочка подняла кудрявую головку, взглянула в окно и, снова, горько-горько зарыдала…
Бабушка стояла рядом с внучкой и растерянно гладила девочку по голове, не находя слов утешения. После нескольких секунд замешательства она все-таки нашла, чем утешить внучку:
— Мария, прекрати реветь. — как взрослой, сказала ей бабушка. Лучше вспомни, кто летом ждал, когда наступит осень, чтобы собирать самый красивый «золотой» гербарий, кто собирался помогать бабушке сушить осенние опята для грибного супа, кажется мне, или это правда, что какая-то девочка обещала насобирать и насушить побольше рябины, и подкармливать птичек, чтобы им зимой было не так голодно… А, потом, ну-ка, вспомни, что бывает, когда заканчивается осень?
— Девочка на секунду затихла, задумавшись, а потом подняла на бабушку свои огромные синие глаза, которые от ещё не просохших слез казались совсем огромными, и, еще, более синими, и быстро-быстро, словно извиняясь за несвойственные ей капризы, заговорила:
— Ой, прости, меня, бабуленька. Бабушка, что это я, действительно, будто совсем-совсем маленькая. Как же я могла забыть и про гербарий для детского сада, и про то, что тебе обещала помочь с грабами, и про птичек…
А самое главное, бабушка, вслед за осенью приходит зима! А зима — это снег и снеговики, и снежинки. и снежки, и катание на коньках. А самое главное — Новый год!!! Елка, игрушки, игры-хороводы, подарки, много-много радости, смеха и веселья.
И забыв, что всего минуту назад она проливала горькие слезы о лете, подхватив своего верного Рыцаря в мохнатой шкуре, весело пустилась в пляс, под звонкий аккомпонимент бабушкиных ладоней
— Ох, да, что же это я! — воскликнула, спохватившись, бабушка. Такой танец да без музыки, и словно юная девушка, бегом бросилась к старенькому домашнему роялю, который достался нашей бабушке от её бабушки, и помнил Машишу бабуленьку такой же маленькой девочкой, как, теперь, сама Машенька, и заиграла знакомую всем мелодию про то, как Мишка с куклой пляшут полечку.
И такая поднялась в доме счастливая кутерьма, что на шум из чуть открытого окна слетелись окрестные воробьи и голуби и с любопытством заглядывали с веток деревьев в дом.
И, солнышко, увидев подобное веселье, слегка улыбнулось, и подарило всем пусть осенний, но очень теплый и погожий денек. Потому, что даже дождик на радостях перестал плакать.
Вот как Машенька осень встретила!