Я при своем была рассудке,
тем коридором проходя,
с бельем и книжкою на сутки
я шла убить свое дитя.
И не было назад дороги.
Когда за мной закрылась дверь,
Я в небеса уперла ноги —
и вдруг пошла…
Я шла теперь
стерильно чистым коридором,
и кто куда, как в детсаду,
за дверью дети пели хором.
И знала я, зачем иду.
Я шла — не чтоб меня пустили
казенной двери на порог,
я шла — не чтоб меня простили,
а чтобы взяли узелок.
Шла, веря своему везенью,
отдать гостинец: мармелад,
баранки, сушки, воду, землю…
Но все вернули мне назад.
… Когда займется отовсюду
и всяк предстанет налегке.
У ада детского я буду
с тем узелком стоять в руке…
