О том, что бывает иначе, ты разве не знаешь, скажи? Ты часто садишься и плачешь, в ладони лицо положив, скучаешь и требуешь сказки. То присказка — все впереди.
Он часто выходит с коляской. В коляске девчонка сидит. Больная, убогая девка, забытое богом дитя. И он ей: «Синицы на ветках! Синицы! Синицы сидят!»
(Бывает, что с мамкой гуляет, и та лишь заботливо плед на ножках ее поправляет, и будто болезни и нет, колени увечные скрыты под клетчатой гладью сукна, и взгляд ни пустым, ни убитым покажется мне из окна. А рядом малыш круглолицый — здоровым родился второй.)
…Так вот, говорит он: «Синицы, синицы, крути головой!» А девочка, вроде бы, слышит и силится что-то понять…
Отец наклоняется ниже (не видя в окошке меня), он нервно швыряет окурок и резко, срываясь на крик, в сердцах по лицу ее: «Дура! Ты дура! Синицы! Смотри!!!»