Они хотели любить и они любили. Блондинок, брюнеток, шатенок… Хорошеньких и не очень… Худосочных и пышных… Пышных и худосочных…
Холостых и замужних… Замужних и холостых… Ананасы, шампанское, бублики… Рябчиков и круассаны… Вечера на хуторе близ себя… И бурные ночи далеко от свидетелей… Они всё время что-то любили… Им нравилось думать и они думали… Он всё время о чем-то думали… Результатом чего становились весьма интересные… Суждения и рассуждения… Тонкие намеки и длинные обстоятельства…
Выводы слева и выводы справа… Иногда — безупречные озарения…
А иногда — и целые мысли… Многие из которых недоступны моему сознанию. Даже если его раздвинуть… Еще им нравилось чувствовать… Чувствовать себя значительными… И без всяких поправок на относительность…
И временами им это вполне удавалось. Удавалось бы чаще, кабы не прочие… Которым тоже нравилось чувствовать…
И все они очень боялись умереть… Как я, например, родиться.
Но боялись они напрасно, потому что не знали главного — нельзя умереть, пока ты еще не умер… И темпаче — после. Даже при очень большом желании.
Когда я сказал им об этом, они решили, что я издеваюсь… И очень сильно обиделись.
Большинство из них перестало со мной общаться, демонстративно обходя стороной. Меня и мои приветствия.
А один дошел до того, что торжественно объявил… Что умрет исключительно после меня… Сколько бы я не прожил.
Мне надоела их тупость и я перестал говорить им правду, в которой уверен как в Донне Арманде Кукис, в которой уверен, не менее, чем в себе. А в себе я уверен, как в Донне. И вот сейчас… Прямо сейчас… Устроившись напротив дерева… Большого дуба… Но это к слову… Перелистываю Книгу Живых и Мертвых… И перелистывая, прихожу…
К совершенно простому выводу… Подтвержденному листьями Пао и дождями Зу: «Нельзя умереть…
При жизни!»