Зима и вот
сквозь небо, сквозь века
снега, снега, снега…
Земля уходит спать
на цыпочках

Длинноглазая, длинноволосая… Она любила брусничных мальчиков… Она любила брусничных, а жила со мной… Однажды, не выдержав, я спросил:
«Зачем тебе эти, брусничные? Зачем тебе эта блажь?»
«О, Волк! — улыбнулась она. — С ними, боготворящими… Я ощущаю себя царицей… А с тобой, убивающим… Маленькой, глупой улиткой… А мне, что-
бы жить… Нужно и то, и другое!» Аргумент был железный и я ее больше… Длинноглазую, длинноволосую… Никогда ни о чем не спрашивал.

Она подарила песок и ушла в другое.
Я отправился следом, чтобы найти другое. С этого дня начались мои странствия… Я не знаю — где, но это очень похоже на смерть… Никто не знает, как я устал! О, как я устал в этой патоке мертвых чисел. Моя усталость сравнима с усталостью дней, длящих себя во времени… Но стоит мне сбавить шаг… Стоит остановиться… Всего лишь на миг… Как меня настигает песок. И я продолжаю свой путь. Продолжаю нести себя в даль. Продолжаю длиться.
Чтобы найти… Другое.

Я, посыпанный лунным пеплом. Она, покрытая солнечной пылью. А между нами — сплошная голая… Абсолютно голая музыка, лишенная звуков,
но… Мы всё-таки слышали эту музыку… Эту странную музыку, лишенную звуков… Это слышимое только двумя, что необходимо было озвучить… По-
куда мы еще слышали. Ведь скоро наступит миг, а он непременно наступит, и мы утратим способность слышать, предназначенное только двоим. Но
как нам это озвучить? Как оживить эти мертвые камни, сотворенные всплеском роз…
— Ты еще слы…
… показать весь текст …

В тишине ее глаз
слышу, как падает
снег