Сегодня осень. В солнечный каркас влезают крыши, улицы, брусчатка. Гордится безупречным отпечатком, сентябрь, словно сшитый на заказ. Вот стены оплетает виноград. Вот голубь уличён в любви к искусству. Сочувствовать желающих негусто. Подсчитывать количество утрат умеет каждый, что ни говори: не дали нам «прекрасного далёка».

Стоит сентябрь. По причине Блока к аптекам тяготеют фонари. Дорога привыкает быть нулём стабильности. По странному поверью Шаман в кармане носит птичьи перья, подаренные Чёрным Королём, что странствует неведомо куда. Возможно, даже Серым Кардиналом. И призраков, парящих над каналом, не отражает узкая вода.

Сегодня осень. Персонажи пьес —пространство, время, мостовые, сходни. А за углом, в закрытой подворотне Шамана ждёт его Вороний Лес. Он старше мира, Города, болот. В нём — птицы с ледниковыми глазами поют почти земными голосами. В нём — дерево не терпит позолот, и рогом упирается марал в закатный отблеск с нотами шафрана.
Лес помнит все рождения шамана, не помнит, правда, чтобы умирал. Не помнят клевер, папоротник, сныть. На циферблате не найдется часа. Хранители рождаются нечасто. Хранителей приходится хранить. Вот ангелы планируют визит. Вот оживают каменные лица. Вороний Лес давно велел делиться с Шаманом. Лесу вряд ли возразит крылатого народа сюзерен. Да разве жалко, да к друидам жалость. Летит перо, и тень к земле прижалась.

Сентябрь. В центре солнечных арен сегодня осень. Самолётный рёв, небесных огородов мандрагора. Шаман идёт по Городу, и Город наполнен чудесами до краёв.