Интересная штука — женщины. Сколько живу — столько удивляюсь. И столько же к ним тянет. Они странные. Они совсем как мы. И совершенно другие. Они любят шоколад и прочие сладости. И мы, великодушно посмеиваясь, скармливаем им это тоннами. Ну, а что — девчонки же. А они думают, что от этого толстеют. Хотя любят всё это не больше нашего, а может быть даже меньше. Они слабые. Вряд ли какая из них подтянется на перекладине пару раз подряд. И мы великодушно улыбаемся — девчонка же. Да, они слабые и мы их защищаем. А порой дерёмся из-за них и выбиваем друг другу зубы. Странно — дерёмся за девчонок. Хотя в детстве самым страшным во дворе позором — было когда называли «девчонкой». Кто? Я? Девчонка? А ну повтори! И в руку брался камень или палка.
Они тонкие. Не всегда в талии, но где-то там, в душе. А мы часто думаем, что они совсем как мы — такие же толстокожие. И часто, обидев, похлопываем их по плечу — говорим: Ну ты что? Обиделась? Да брось — ерунда же! Ну что ты как маленькая девочка? А она и есть — девчонка! Мы гордимся своими мужскими победами и открытиями, учёными и писателями, умом и талантом. А они фыркают и тут же вспоминают свой главный (и пожалуй единственный) козырь — Марию Склодовскую-Кюри, выпаливают скороговоркой и высовывают язык — съели! А потом тщетно пытаются продолжить список, заполняя его Жанной Д’Арк и Екатериной Великой. А мы смеёмся, нет, уже гогочем. И так мило наблюдать за этими их тщетными стараниями и попытками уравняться с нами!
А ведь здесь всё проще-простого: беременный Эйнштейн вряд ли бы открыл свою Теорию Относительности. А если бы у Ньютона было трое детей, которых он кормил грудью, он бы вряд ли бы обратил внимание на упавшее яблоко — не до таких мелочей! И уж совсем смешно смотрелся бы на коне Великий Александр Македонский на седьмом месяце!)
Поэтому каждому своё.
Девочки…
Они любят сорванные цветы — целые букеты! И это уже совсем вразрез с нашим мужским рационализмом: как можно любить сорванный цветок? Он же неминуемо завянет! Что за садизм? А они любят. Может он им напоминает их самих — ведь бабий век короток, не успеешь оглянуться и всё! — лепестки вянут, листочки пожухли, где былая красота?
Мы этого не понимаем, но нам нравится им дарить цветы. Сколько их сорвано в городских парках и скверах, под трель бдительного полицейского.
Но самое странное — это их отношение к любви. Для нас любовь — это приключение. Для них как хождение босыми ступнями по раскалённым углям или по битым стёклам. И это бывает очень больно. Самое странное, что они это знают. И ходят. И терпят. И ищут. А когда некоторые из них пренебрежительно говорят о любви, что она зло, что она горе, что она дана в наказание и прочее, приглядитесь — у них обязательно будут перебинтованы ступни. Ходили, знают. А как заживёт — снова идут. И будут идти. Всегда. А мы удивляемся. Зачем? Как глупо! Одно слово — девчонки.
И рвём себе душу. Уходим на войну, в тайгу, в горы, спиваемся, а порой вешаемся или стреляемся; если эти ножки небрежно затоптали горячие угольки наших разбитых сердец. А если эти ножки наоборот ищут путь к нашему сердцу — мы с серьёзным видом повторяем: Ну что ты всё про любовь? Ну какая любовь? Живём же…
И действительно живём.
Потому что без всех этих странностей не было бы нашей жизни, не было бы нашей дороги, которую пройти можно только вместе.
Вместе с той, которую просто зовут девчонка.