Лететь куда-нибудь, почти без остановок, услышать поезда, увидеть острова. Твой ангел — не забудь — с рождения неловок, показывает сны, коверкает слова. К нему добры коты, Эвтерпы, Мельпомены, охрипшие ветра, застывшие слоны. Твой ангел — он похож на хмурого блюзмена, которому с лихвой хватило седины. Коллеги по струне уже вступили в Братство Ведущих Корабли к туземным берегам. Он, кажется, отстал, но, если разобраться, у головы вообще претензии к ногам.
Что крылья? Крылья есть, следы суровой нити, крепления к спине, конструкция проста. Случайно или нет — замешкался хранитель. Он обнимал тебя, по глупости отстал. Играет вдалеке квартет осенних скрипок, порхает стрекоза несочинённых строф. Сегодня будет день принятия ошибок, а завтра будет день принятия даров, и будут фонари, повышенные в ранге до золотой пыльцы туманных маяков.
А где-то в тупике твой утомленный ангел открыл недавно бар для добрых чудаков, смеющихся не в такт, одетых небогато, умеющих мечтать, куда же им теперь. Скажу начистоту — не каждый навигатор способен отыскать таинственную дверь. Такое по плечу не каждому герою, довольно тот герой прорыл в себе канав.
Ты постучишься в дверь — конечно же, откроют, наверно, позовут, естественно, узнав. Там тихий полумрак, диковинные лампы, дубовые столы, мерцающий глэм-рок. Там делатель морей и страж великой дамбы, назначенный следить за качеством дорог из жёлтых кирпичей, из разноцветных стрелок, из долгого песка космических пустынь. Ты — выходец из тьмы опасных переделок — сегодня не устань и завтра не остынь. Тень, выпавшая в ночь, поглаживает пристань, со шпиля в облака срывается корвет. Твой ангел, что похож на соло-гитариста, немного на закат, немного на рассвет, вновь успевает всё, пока горит бумага, пока течёт вода, волнуясь и рябя:
одним крылом — махать алхимикам и магам, другим крылом — хранить дурацкого тебя, плохого летуна, земного марафонца. Вот ежели беда, уныние, чума, — он включит для тебя виниловое солнце, а дальше эта жизнь наладится сама.