Наверно, кто-то хотел в актёры, а кто-то даже хотел в певцы. Штурмуя реки, штурмуя горы, мы вышли славные молодцы. Мы вышли очень смешные дети, хотя во сне до сих пор растём. И солнце греет, и звезды светят. Жизнь продолжается, всё путем. Грибы колдунья несёт из леса, танцуют фавны под сенью крон.
Олеське восемь. Она принцесса, но в то же время она дракон. А крылья — крылья такая малость, а в замках — в замках такая грусть. По крайней мере, летать пыталась, а что коленки разбила — пусть. Олеська в курсе: нигде надёжней большого неба большой страны. Святой целительный подорожник присох к коленке. Отставить ныть. Цветные ветры, цветные травы, река, разлитая молоком. До свадьбы боль утихает. Право, как до неё ещё далеко.
Трамваи, рельсы, опять трамваи. Теперь экзамен на взрослость сдан. Драконы бывшими не бывают, а вот принцессы, конечно, да. Хотя другим признаваться страшно. Поднимут на смех: давай, лети. А наплевать бы с высокой башни, но тут и с башнями не ахти. Кружат над крышей единоверцы, им без Олеськи не комильфо. Олеська кружит с разбитым сердцем, к нему прикладывая смартфон. В смартфоне — музыка: Бах, Бетховен плюс затесавшийся соловей. Дракон дерётся до первой крови, причём, желательно, до своей.
К дождю драконы летают низко. Земля лоскутная, как панно. Олеська знает: до детства близко, когда есть крылышки за спиной. Воздушный шарик, варенье с пенкой. Олеське купят фруктовый лёд.
Подуй нам, боженька, на коленки. Тогда действительно заживёт