Такая пустая ночь, такая святая высь.
Такая огромная, с океан шириной, боль.
Нарисуй мне жёлтый подсолнух, Рысь,
Да с черной решеткою поперек и вдоль.

Пусть этим подсолнухом буду я:
Дикая помесь любви — с нею же.
Никакого гнева — на краешке бытия,
Кроме дурацкой нежности.

Такой сокровенный мир, такая злая война,
Такая в нас всех — смертельная правота,
Что, кажется мне, налево пойдешь — хана.
Направо же — ни рожна и тень от креста.
… показать весь текст …

Я иду по Городу, Город знает меня в лицо.
Холодает. На мне — худосочное пальтецо.
Город впивается в рёбра: бегу рысцой,
Куря на ходу, как Цой.

Я иду по Городу, лучше которого нет.
На Парадизе смыкаются тьма и свет.
Хтонь на болотах преобразуется в парапет
На спине Невы: так сковывается бред.

Потоки безумия укрощая, сыреет твердь.
Сияющий блеск ампира скрывает смерть.
Я иду по Городу, я не смею при нём сметь
Поддаваться на торопливую круговерть
… показать весь текст …

Там, где черного цвета столько, что снег, — как белое знамя
(Северодонецк, Счастье, Рубежное, Сватово, Кременная);
Там, где руины, горелые пни, обнаженные балки зданий
Торчат, как мачты, из-под земли, треснувшей от рыданий
Сотен погибших… Там, где, казалось бы, жить и любить не вышло,
Я превращаю снег в Воскресенье Христово, в майскую вишню.

Я так настойчиво это делаю, что Бог, наконец-то, меня слушает.
Кирза и глаза отражаются друг в друге и в тёмных лужах.
Да, конечно, я знаю, что это, наверн…
… показать весь текст …

Эту боль не забьешь ничем, ибо она, как парка:
Тычется шерстяным нутром дочери или сына, —
Ни работою, ни искусством, ни гуманитаркой,
Ни, прости, Господи, освобождением Украины.

Ничем. И порою кажется: изначально
Она была — Евангелием на ледяных ресницах.
И я не умею справляться с этой печалью,
С этой базовой беспощадною единицей.

Молебен против неё — абсурд: ибо молебном
Сама она предстаёт, не ощущая ничьей вины.
Боль делится почкованием на молекулы
И единственная, кто побеждает среди войны.
… показать весь текст …

Без паники. Без скепсиса. Без идеализации.
Без боярышника для сердца. Без барышень и пейзанства.
Без попыток учить с дивана. И, главное, без сомнения.
Мы вошли в горнило истории, в адскую топку времени.

Вошли по-разному: кто-то — чистый, кто-то — уже запачканный.
Война вычищала пикантный вкус винограда «дамские пальчики».
Война обучала верить своим, отбросив мета-позицию.
С этим пришлось заново (и вполне тяжело) родиться.

Мы шли на войну с открытыми, ранеными глазами.
Не имеет значения, скольк…
… показать весь текст …