Такая пустая ночь, такая святая высь.
Такая огромная, с океан шириной, боль.
Нарисуй мне жёлтый подсолнух, Рысь,
Да с черной решеткою поперек и вдоль.

Пусть этим подсолнухом буду я:
Дикая помесь любви — с нею же.
Никакого гнева — на краешке бытия,
Кроме дурацкой нежности.

Такой сокровенный мир, такая злая война,
Такая в нас всех — смертельная правота,
Что, кажется мне, налево пойдешь — хана.
Направо же — ни рожна и тень от креста.
… показать весь текст …

Я люблю эти томные звуки в тёмных парадных,
Эти гулкие своды, эту грязь на ботинках,
Этих неистовых голубей, карманников и пиратов,
Эти отрывочные беседы через смартфон про Глинку.

Я люблю этот дизайн, этот Dasein, люблю эту «да-смерть»,
Произнесенную по-христиански, — то есть, без лишней страсти.
Люблю эти ввинченные в барокко ироничные декадансы,
Люблю эти беды, эти простуды, эти классические напасти.

И, пусть говорят: этот город — сор, сир, сер: для меня он — сирин.
Может быть, я хочу умереть неторопливо и с тонким вкусом.
А Бог говорит: «Россия», — и всё остаётся в силе:
… показать весь текст …

Там, где черного цвета столько, что снег, — как белое знамя
(Северодонецк, Счастье, Рубежное, Сватово, Кременная);
Там, где руины, горелые пни, обнаженные балки зданий
Торчат, как мачты, из-под земли, треснувшей от рыданий
Сотен погибших… Там, где, казалось бы, жить и любить не вышло,
Я превращаю снег в Воскресенье Христово, в майскую вишню.

Я так настойчиво это делаю, что Бог, наконец-то, меня слушает.
Кирза и глаза отражаются друг в друге и в тёмных лужах.
Да, конечно, я знаю, что это, наверн…
… показать весь текст …

Тремор, придав движение одеревеневшим пальцам,
Передается клавишам, срывающимся с тэ девять.
Ада девятый круг, где не принято отсыпаться, —
Се Интернет мой, не для гражданских (они же — дети).

«Ты жив?» — размножаются шифры в секретном мессенджере.
Вопрос повторяется девять раз, как некое заклинание.
Вижу: «Вчера был», — значит, сегодня, сцуко, он бьётся в месиве,
И я ни хрена не знаю: он — в окопе, я — на диване.

«Ты жив?» — спрашивает мамуля у Василька из-под Волновахи.
«Ты жив?» — спрашивает наводчица у разведчика из Херсона.
«Ты жив?» — вопрошает Родина, выплясывая на плахе
Ленинградской ночи, белой и чёрной, заснеженной и зелёной.
… показать весь текст …

Туда, где ад Макеевки, туда,
Откуда убегают кони Клодта,
Туда, где жаром плавит города,
Зовут меня любовь, война, работа.

Мне надобно быть с ними, только с ни…
Кончаются любимые, хоть тресни.
Но всходит над пещерой светлый нимб,
И Дева знает: юный Сын Воскреснет.

Туда, где сор, индастриал, забор,
Солдатский мат и правдушка России,
Влечет меня крылатый мой собор,
Поправший Питер Росси и Россини.
… показать весь текст …