У городских ворот
(Продолжение)
(Фауст и Вагнер.)

Фауст:

От льда освободились реки и ручьи,
Весна зажгла бодрящий взгляд,
Пекут на Пасху куличи,
Колокола кругом звонят,
Зима ослабла, отступила в горы,
Но кое-где полоски льда,
Напомнят нам былые снежные заборы
Зимы ушедшей навсегда.
Но Солнце белого не терпит,
Теплом окутывает землю,
Всё красками разнообразными застелет,
Даст пищу и поэту, менестрелю.
А там, где разноцветья не хватает,
Его там люди добавляют,
Ты посмотри, что в городе творится,
Толпа разряженных людей
Из городских ворот стремится
Покинуть город поскорей.
Сегодня праздник — воскресение Господне,
Воскрес с Учителем народ,
И в день весенний, в праздник всенародный
Из тьмы унылой городской, на волю тот народ идёт.
Покинуть рады улиц тесноту,
Давление фронтонов, стен замшелых,
Выходят из домов природную увидеть красоту,
Улыбки разглядеть на лицах загорелых.
Смотри, смотри! Толпа, цветным ковром
Поляны и сады собою накрывает,
Уже поляну за селом
Одеждами цветными закрывает.
Народ штурмует лодки на реке,
Остатки снега на горах белеют вдалеке,
Все: богатый, нищий и купец,
Ликуют и поют, и им не нужно игротек,
И я такой же, как эти люди — человек.
И им хочу я быть сегодня наконец!

WAGNER:
Я мог бы, доктор, с вами погулять,
И этот променад почётен для меня,
Но не заставишь одному мне радость проявлять
В толпе, я бы покинул праздник всё кляня,
Я враг брутальной простоты,
Их крики воплям сумасшедшего подобны,
От них оглохнуть можно за полверсты,
Ни танцевать, ни петь простолюдины не способны.

Крестьяне под липой.
(Танцы и пение.)
Пастух в цветастой куртке, с лентой и венком,
Пустился в дикий пляс, слетело всё на нём,
А на поляне возле липы
Народу собралось битком,
Танцуют, слышны всхлипы, хрипы,
Один уже упал ничком.
Вон парень к девушке прижался,
Её под локоть ухватил,
И в танце с нею он помчался,
В его руках она кружилась, пока её не отпустил.
Румянцем лица их зарделись,
Кружились в танце и на бедре рука,
Красиво на лугу они смотрелись,
Касаясь зелени ковра слегка.
Она притворно возражает:
«Я не невеста, не жена!»,
Но он её сильнее прижимает,
Сказав: «Сегодня мне подарена'!»

СТАРЫЙ ФЕРМЕР:
О, доктор, мило с вашей стороны,
Что не презрели нас сегодня,
Вы, человек такой величины
С народом вместе на празднике Господня.
Давайте же наполним чарку
До верха молодым вином,
Не опускайте свою марку,
Держите высоко, как драгоценность за стеклом.

ФАУСТ:
Я принимаю это зелье,
Надеюсь буду без похмелья,
Спасибо за слова, продолжим мы веселье.

(Народ собирается вокруг по кругу.)
СТАРЫЙ ФЕРМЕР:
Конечно очень хорошо,
Что вы явились к нам на праздник,
У нас всё в памяти свежо,
Когда вы были совсем мальчик,
То ваш отец пришёл к догадке,
Найдя все признаки чумы,
Хотя уж сам был в лихорадке,
Вытаскивал людей из тьмы.
И вы ходили в каждую больницу,
И даже трупы выносили.
Бог дал для вас свою частицу,
И вы, не заболев, смерть победили.

Все:
Здоровья вам, надежде нашей,
Нам помогли с папашей вашим

ФАУСТ:
Я перед ним стою склонившись,
Душой с единым Богом слившись.
(Он продолжает идти с Вагнером.)
WAGNER:
Ты должен гордость испытать,
Толпа колени преклонила,
Умеешь ты дары Господни принимать,
Толпа к вам уваженье сохранила.
На вас и дети пальцем тычут,
Затихли танцы, скрипка стихла,
Младенцы на руках не хнычут,
Толпа шпалерою стоит, притихла,
И шапки только вверх летят,
Глядишь и с Богом вас сравнят!

ФАУСТ:
Давай на камне мы присядем,
Частенько я сидел на нём,
Толпы восторги давай сгладим,
Тогда я истязал себя молясь постом.
Надеялся и твёрдо верил,
Вздыхая со слезами, заламывая руки,
Что Бога принудить могу поверил,
Остановить чуму и прекратить их муки.
Господь всё это прекратил,
И слава для меня насмешка,
Господь моей рукой руководил,
А я в истории той пешка.
Отец мой тёмным человеком был,
Мечтал он о природе, хотел её спасти,
Хотя и пользы было мало, но честным слыл,
Но к истине так и не сумел он набрести.
Но был упорен и в кампании адептов,
Закрывшись в кладовой, варил там зелье,
Потом поил он без рецептов
Всех, кто мог просить его леченье.
Варили на огне, мешая всё дерьмо с вином
И в колбах получали смесь из ада,
Я видел весь этот дурдом.
И сам поил народ я смертью хлада,
И умирал народ, никто не мог сказать,
Толь от чумы, толь от отцова лимонада.
И как прикажешь славу принимать,
Вы хвалите того, кто мог вас убивать?
Здесь кладбище чумное вон в той долине,
Я тысячам давал тот яд,
Меня повесить надо на осине,
С восторгом проведя возмездия обряд.

WAGNER:
Но вы не можете винить себя,
Вы проявили то,
Что взяли от отца и, опыт тот употребя,
Вы дело делали, которое не мог никто.
И если памяти отца,
Науку приумножить вы смогли,
То сын ваш, пройдя дорогу до конца
Не затеряется в её пыли.

ФАУСТ:
О, счастлив будет тот, кто одержим надеждой,
Из моря заблуждений выбраться когда-то,
А думая, что нет того, чего не знаем, окажемся невеждой,
Но многое из знаний бесполезно, мы в это верим свято.
Давай не портить этот миг, унылыми речами,
Прекрасному виденью не дадим зачахнуть.
Вон солнце заканчивает бег не обременённое грехами,
В его лучах весь мир распахнут,
День пережит на нашей стороне его работа,
За горизонт спешит, там новая его забота.
О, Господи, ты одари меня крылами,
Чтоб смог за солнцем я поднять над землёй,
Увидев мир безмолвный под ногами,
Воспламеняя землю утренней зарёй,
Когда ручьи под первыми лучами,
Звенящим серебром блестят,
И реки золотом сверкая меж горами,
Путь новый для себя торят.
Поток живой ничто не остановит:
Ни гор стена, ни сеть ущелий их не обескровит,
Потоками наполнят в бухтах море,
Увидим и услышим их в морском прибое.
И страшно мне, мечта-богиня вновь исчезнет,
Иду за ней в порыве неземного счастья,
В надежде, что душа моя воскреснет,
Там новый день, а за спиною ночь несчастья.
Прекрасная мечта, но день стремится к ночи,
Мой дух еще парит на крыльях бестелесных,
Фигуры в темноте не различают очи,
Не видно девушек прелестных.
А завтра мы увидим новый день,
И вспомнит дух воскресное веселье,
Парящего орла и крыльев его тень
В горах разрезанных ущельем,
И жаворонка песнь наш дух поймёт,
И в небе журавлей весенний перелёт.
ВАГНЕР:
И я бывал депрессии подвержен,
К стремлению такому не был я привержен,
Как птицею парить над лесом и полями.
Куда, как лучше, сидя в кресле с книгой,
Листать её, не обуреваемый страстями,
И наслаждаясь счастьем маленькой толикой,
Ночами зимними обернутый туникой,
Блаженное тепло согреет тело, и страницы
Медленно листая, ты мудрости найдёшь частицы.

ФАУСТ:
Ты книжный червь, одно лишь побуждение,
Не вижу я в тебе к мечте стремление.
Да, две сущности живут во мне
И разрывают грудь мою на части,
Одна цепляется за всё земное, уютно ей вполне,
Другая рвётся в небо к счастью.
О, есть ли в воздухе те духи,
Которые витают меж небом и землёй,
Спуститесь вниз иль это только слухи?
Меня с собою заберите за утренней зарёй.
Была бы мантия волшебная моей,
Она бы увела меня в иные сферы,
Я б отдал за неё роскошные одежды для людей,
Для короля, которую пошили модельеры.