Барон, чего так долго нет вестей?
Вы улетели на воздушном шаре.
Надеюсь, не сгорели Вы в пожаре,
а мало ли — при Вашей доброте.
Надеюсь, сель, цунами, западня
не оказались страннику преградой. Освоились, живёте где-то, рады,
возможно, вспоминаете меня.
А как у нас? Дела пошли на лад.
Не то чтобы отлично, но нормально.
Вчера паркет перестелили в спальне.
Аббат зануда, Марта родила.
Под вечер в городском саду оркестр: рыдают скрипки, флейты и тромбоны. Слетаются напудренные бонны,
сидячих часто не хватает мест.
А если знаменитость — то аншлаг,
порой стоячих не хватает даже.
Я стал ещё морщинистей и старше,
и я по Вам скучаю как дурак.
У Вас поди луна и дымоход,
леса, олень с вишневыми рогами.
Нет, я не сплю, я медленно моргаю, мерещатся Иисус и Дон Кихот.
Поскольку разве не было у них
помощников, друзей, оруженосцев?
Когда нам снова встретиться придётся,
я повторю — хозяин, Вы не псих.
Тем более, Вы лучший из людей.
А как у нас? Не шатко и не валко.
На площади стоит фонтан с русалкой,
у дома клумбы тонут в резеде,
в реке опять резвятся караси.
А бургомистр совестью поборот…
Пожалуй, я покину этот город — красивый, но без Вас невыносим.
Ужасно Вам такое говорить: Карл, умоляю, присоединяйтесь.
Мир озверел от пустоты занятий. Прилизанный, прогнивший изнутри.
На свете больше четырех сторон,
и путь мой будет долгим, очень долгим.
Засим прощайте, господин садовник.
И до свиданья, господин барон.
Увидимся. Ваш преданный слуга.
P. S. Про дверь — замок теперь стандартен.
При случае скажу об этом Марте (уверен, что она Вам дорога).