Привет, весна. Не стой в дверях, весна. Успеем выпить чаю, я надеюсь,
придумать пару плюшевых злодеев, которым доброта разрешена.
Ведь мы умеем это, разве нет.
Хотя мы только это и умеем.
Рассветный дух летит воздушным змеем.
С обложки классик пялится в лорнет.
Седой атлант выпячивает грудь.
Пакет роняет прямо в грязь кулёма.
Привет, весна, ну что же, будь как дома.
И, если можно, сделай что-нибудь.
Дождями разбиваясь о гранит,
превозмогая пафосные речи,
храни нас всех, дурацких, безупречных.
Храни нас всех.
И тех «не нас» храни.
Педантов и теряющих ключи,
уснувших на столах и в промежутках.
А богу, вероятно, тоже жутко,
поэтому он попросту молчит.
И у него есть сын. Возможно, два.
И патефон, и кеды, и блок-флейта.
Он никому не говорит про это,
чтобы никто не переврал слова.
Бог просто присылает нам весну,
чтоб люди солнцу улыбнулись, разом.
Бог смотрит влажным лошадиным глазом: прислал же вам весну, не обманул.
Качель, тепло обшарпанных перил, бессмертие на дне небесных скважин. Однажды, после будет самым важным —
что делал ты. И что ты говорил