В темноте прозвенел телефон.
Сару подкинуло на кровати.
Никто не мог звонить ей в столь поздний час.

Дрожащей рукой сняла трубку:

— Аллё!

— Сара, я вот думаю… А на чём щенку лучше спать?

— Казимир, ви идиёт? Половина первого ночи, а вам срочно надо знать за то, где будет спать собака, которой у вас нет, хочь ви ее и спасли?

Сара услышала, как Казимир цокнул языком:

— Женщина, где ваше сердце, я вас спрашиваю? Мине надо заранее приготовиться, шо б сделать Катьке здоровье, а не как было!

— Казимир, выйдете уже на балкон…

— Зачем? Я, таки, лежу в кровати!

— Затем, шо я сейчас возьму сковородку и приложу её к вашей голове! Шо б, уже сделать вам ум, а не так, как было!

— Ви интеллектуально ограниченная женщина, Сара! Ви никому не сможете сделать ум, если даже себе не смогли ! Спите уже! Я сам решу за то, где Катьке будет лучше! Бедная девочка, она ещё не знает с кем ей придётся жить через стенку…

— А ви не переживайте! Я ей всё за вас доложу!

Сара в сердцах бросила трубку.
Дурак, он и через стенку дурак!
Бедная девочка…
И за шо ей столько счастья — в четыре лапы?

Ещё немного повозившись в кровати и подумав нелестное в адрес соседа, Сара заснула.

Её разбудил дождь.
Как большинство метеочувствительных людей, она воспринимала смену погоды заранее, но не в этот раз.
Видимо последние события связанные с Катюшей, выбили женщину из колеи.

Ливень почти заканчился и утренний город погрузился в благословенную свежесть.

Сара накинула на себя дождевик с объёмным капюшоном и вышла на балкон.
Привычно взглянула на балкон слева.
Пуст.
Со двора соседнего дома неожиданно потянуло дымком.
Воображение нарисовало Саре картинку с пловом, дымящимся в большом казане.

Тут же созрел план дня — сейчас она докурит, выпьет кофе, наведёт марафет и бегом на рынок за баранинкой.

Сегодня у неё будет роскошный плов!

Если Казимир будет вести себя хорошо, тогда она, пожалуй, смилостивится и угостит его своим коронным блюдом.

Спустя час в льняном платье цвета французской лаванды и в светлой летней шляпе, Сара Залмановна бодро топала по направлению к автобусной остановке.

…Мясные ряды Центрального рынка ломились от нарубленного мяса.

Тут тебе и постная говядина, и розовая вперемешку с белыми полосками жира свинина, и целые бараньи тушки, и требуха.

Сара выискивала подходящую для её плова баранью ногу.
Наконец, она нашла то, что нужно.
Средних размеров, в меру мясистая и жирная задняя филейная часть её вполне устраивала.

Сара по привычке поторговалась с продавцом — корпулентным розовощёким мужчиной с пушистыми казачьими усами.
К счастью, к соглашению они пришли довольно быстро и женщина полезла в сумочку за деньгами.

Не успела Сара вынуть свой кошелёк, как уже в следующее мгновение незнакомый парень выхватил из её рук сиреневый лакированный ридикюль и побежал прочь к выходу.

Сара всплеснула руками.

— Шо ви делаете? Отдайте, это моя сумка!

Мужик, стоящий рядом с Сарой покачал головой:

— Вот, собака! У старушки воровать…

Народ вокруг начал беспокоиться, в торговых рядах загалдели.
Кто-то громко закричал в след убегающему парню:

— Держите, вора!

В голове Сары вихрем пронеслись мысли.
Ну, вот зачем?
Ради кого, спрашивается, она сегодня так вырядилась на рынок?
Ради барана?!!

Не выпендривалась бы, глядишь, воришка и не обратил бы на неё внимания и сейчас жирный кусок пенсии лежал бы у неё в кармане.

В это время впереди неё, уже практически на выходе с рынка, что-то произошло.
То ли потасовка, то ли драка.
Кто-то упал, а потом вроде как, побежал.

Были слышны женские вопли и мужские крики.
Возбужденная Сара с напряжением наблюдала за происходящей вознёй.

Скопившиеся у дальних рядов люди расступились и она увидела высокого подтянутого мужчину, в намотанном на шею шарфе, который медленно шёл в её сторону опираясь на элегантную трость и показательно — на вытянутой руке, нёс лакированную сиреневую сумочку.

Когда незнакомец приблизился к ней на расстояние чуть более пары метров, Сара Залмановна прижала ладошку к губам:

— Феликс?!

— Сара?!!

Если бы она могла сейчас видеть свои глаза, то удивилась бы метаморфозе, случившейся с ними.
Темные зрачки чуть расширились.
Вылинявший зелёный оттенок радужки потемнел до изумрудного.
Это был цвет узнавания, радости и… боли.

Сара недоверчиво покачала головой:

— Феликс Бурге!

— Сара Ластовицкая! Какая встреча!

Чуть заметный румянец заиграл на бледных щеках пожилой женщины.
Сара машинально коснулась пальцами своего лба и с недоумением спросила:

— И шо, стесняюсь спросить, такой мужчина делает на нашем рынке?

— Не поверишь, вчера приехал навестить родные берега.

— Шо, ностальгия таки, грызёт твою отсутствующую совесть?

Феликс рассмеялся:

— Ластовицкая, тебя даже гроб не изменит!

— А ты, Бурге, стал забывать родную речь! Гроб меня возможно и украсит, однако правит людей, исключительно, могила!

— Точно! Некоторые пословицы со временем забываются. Сколько же мы с тобой не виделись, Сара?

Сара Залмановна внимательно рассматривала стоящего перед ней мужчину — единственную любовь всей своей жизни.
Любовь, давным-давно утерянную и заботливо похороненную на самом донышке Сариной души.
Неукротимую, горько-пряную, яростную, нежную и мучительную…

Сара увидела своё отражение в очках Феликса и улыбнулась.
Какое счастье!

Какое счастье, что именно сегодня она решила выпендриться и надела на себя это чудесное лавандовое платье, летнюю шляпку и светлые кружевные перчатки.

Какая же она молодец!
Всё же, чуйка её никогда не подводила…
Тьфу-тьфу, шо б не сглазить!

Феликс растеряно улыбнулся:

— Эту сумку украли у кого-то в этой части рынка… Случайно не знаешь у кого?

— Так у меня же! Это моя сумочка!

— Твоя?

— Моя! Какой-то проходимец её стибрил, пока я собралась рассчитываться за ногу! Не успела я шо подумать, схватил её и тикать на выход!

Феликс недоуменно посмотрел на Сару:

— Рассчитываться… за что?

— Та, за ногу же! Мине жутко захотелось плова…

Улыбчивый мясник, беззастенчиво подслушивающий их разговор, поднял над прилавком выбранную Сарой конечность.

Седовласый мужчина перевел на него взгляд и усмехнулся:

— Hinteres Lammbein… Я понял!

Сара пристально разглядывала Феликса.
Знакомые голубые глаза с любопытством рассматривающие каждую черточку на её лице, смотрели весело и властно.
Прямая спина и красивая осанка.
Как и в молодости, строен и сухощав.

Современная, слегка растрепанная стрижка на седых волосах и красиво остриженная борода, позволяли ему выглядеть моложе своих лет.
Не смотря на свой весьма почтенный возраст её старый знакомый выглядел великолепно.

Если, конечно, это определение применительно к описанию мужчины.
Великолепный…

Сара усмехнулась.
Так его окрестила её лучшая подруга Ханна, в тот день когда они с ним познакомились.

Вошедшего в клуб молодого человека, имя которого знали все девочки института, она придирчиво осмотрела с ног до головы и выдала:
«Феликс — великолепный!»

Сара очнулась от своих воспоминаний и забрала протянутую ей сумочку.
Спросила с интересом:

— А как она оказалась у тебя?

— Я услышал, что люди кричат про вора. Смотрю, бежит крепкий парнишка с определенно женской сумкой в руках. Думаю, странно… И так… аккуратно поставил ему подножку.

Сара ахнула:

— Подножку?!

— Ну, да. А что мне было делать, драться с ним? Я уже не в том возрасте…

— А шо было бы, если бы он упал и убился?

— Я этого и добивался, чтобы он упал. Что касается убиться… Такие парни умеют группироваться при падении. Я же тебе говорю — крепкий парнишка.

Сара сделала ироничное лицо:

— И она, таки, сам отдал тебе мой ридикюль?

— Он, когда падал, его выронил. Я поднял.

Сара открыла сумку и проверила содержимое. Вроде всё на месте.

— Ясно. Ты поднял с пола сумку, а парнишка шо тебе на это сказал?

— Ничего. Убежал и был таков. Там народ собираться начал, ему не до твоей сумки стало, могли и побить. Или в милицию сдать.

— В полицию.

— Что?

— Феликс, у нас больше нет милиции. У нас теперь, как и у вас — полиция.

— Это я по старой памяти. Ну, что? Ты будешь покупать свою ногу?

Сара тут же представила, как она вся такая красивая — в светлых кружевных перчатках и в лавандовом платье, тащится со свежеотрубленной бараньей ногой рядом с Феликсом и тут же расхотела покупать мясо.

— Не буду. Что-то пропала у меня охота готовить тот плов, лучше воздушное себе куплю…

Повисла неловкая пауза.
Вроде бы, всё было сказано и сделано и теперь надо было как-то распрощаться.
Феликс галантно отступил чуть в сторону, освобождая Саре дорогу:

— Тогда, на выход?

Сара молча кивнула.
В её груди всё подозрительно подрагивало, в животе неприятно бурлило, а сердце билось в бешеном ритме.

Женщина покачала головой: «Охолонь, Сара! А то издохнешь прямо в своем замечательном платье посреди разделанных туш! И я тебе скажу, шо это не та кончина, за которую ты мечтала!»

Они вышли на залитую солнцем улицу.

Сара сразу же направилась в сторону автобусной остановки, но Феликс деликатно придержал её за локоть:

— Ты куда сейчас?

— Домой. Мой автобус там…

Она махнула рукой в сторону необычного голубого здания, высоких тополей и дороги с мчащимися машинами.
Феликс обеими руками облокотился на золотистый набалдашник своей пижонской трости.

— Такая жара и духота… Сара, позволь, я тебя подвезу?

С этими словами он кивнул в сторону стоящего неподалеку от них огромного белого мерседеса.
Сара приподняла бровь:

— Это шо, у тебя даже в России свой автомобиль с шофёром имеется?

— Родственники позаботились. Переживают, как бы я по старости не скопытился по такой жаре где-нибудь прямо на улице. Поехали, Сара… Машина большая, места всем хватит.

Сара замялась.

Много лет назад она зареклась ещё когда-либо пересекаться в этой жизни с Феликсом и уж, конечно, никогда не садиться с ним в одну машину.
Феликс провел рукой по ёжику седых волос:

— Сара, не упрямься! Мы с тобой уже не так молоды, чтобы отказываться о удобств, которые сохраняют нам здоровье!

Сара беспомощно вздохнула:

— Таки, да… Мы давно не молоды и это ещё мягко сказано. Скорее, не до конца умершие.

Феликс улыбнулся:

— Зомби, что ли?

— Ну, может и не зомби, а температуру время от времени проверять надо. Мало ли шо…

Феликс улыбнулся и сделал знак водителю.

Двери автомобиля открылись и крепкий молодой человек в белой рубашке и темных брюках вышел из салона.

Феликс медленно подошёл к машине:

— Где ты предпочитаешь больше ездить — на переднем сидении или на заднем?

— Я, таки, предпочитаю ходить пешком, но займу заднее, если ты не возражаешь…

Закончив церемонии, все расселись по своим местам.
Феликс обернулся с переднего сидения:

— Сара, назови Володе свой адрес.

Сара Залмановна не хотела чтобы он знал где она живёт, поэтому попросила отвезти её в кафе, широко известное в городе и по счастью, расположенное недалеко от дома.

Водитель кивнул, а старый друг усмехнулся:

— Шифруешься, женщина?

— Та, неее… Просто решила прикупить себе воздушного.

— А кофе там подают?

— Подают, конечно!

— Хороший?

— Думаю, не отравишься, хотя зарекаться не буду…

— Могу я пригласить тебя на кофе?

Сара напряженно смотрела в окно.
Очень.
Ей очень хотелось выпить с ним кофе.
И пить его долго-долго.

Женщина усмехнулась.
Это то же самое, как наивно надеяться на то, что выпив залпом стакан мышьяка, только пукнешь.
А Сара больше не хотела делать себе больно…

Феликс чуть повысил голос:

— Сара???

— Я не знаю… Такая жара…

— Хорошо. Значит, ты приглашена.

Вскоре они подъехали к кафе и вместе покинули машину.
Галантно приоткрыв перед Сарой дверь в заведение, Феликс пропустил её вперед.

Знакомая официантка приветливо кивнула женщине и спросила:

— Вы, как всегда, займёте свой столик? Что вам сегодня принести «Павлову» и жасминовый чай или может, вы желаете латте?

Сара растерялась, не зная, что ответить.
Феликс с обаятельной улыбкой спросил у девушки:

— Скажите, эта дама здесь частый гость?

Официантка с нежностью посмотрела на Сару:

— И частый, и любимый!

— Ясненько… Ну, милые барышни, уже проводите старика к вашему столику!

Теперь уже усмехалась Сара.
Прошло почти шестьдесят лет с момента их последней встречи, а Феликс ничуть не изменился.
Он по-прежнему технично менял ход разговора таким образом, чтобы получить то, что хотел, вне зависимости от желания других.

…Казимир проснулся на удивление поздно и сильно не в духе.

Сегодня был такой день, который он не мог назвать ни скорбным, ни счастливым, ни обыкновенным.

Сегодня была дата смерти Иды — его единственной жены и по совместительству, женщины с очень сложным характером.

Они прожили вместе длинную и непростую жизнь, в течении которой Казимир часто чувствовал себя, как на линии фронта, хотя никогда не был на войне.

В этот день у него всегда был один и тот же план дня.
Сначала заглянуть в церковь и поставить свечки, потом зайти в кафе за пирожным и после этого — съездить на кладбище, отвезти Иде гостинцев.

Мужчина сварил жиденькой овсянки, позавтракал, оделся в чистое и направился на автобусную остановку, чтобы съездить в церковь, находящуюся в двух кварталах от его дома.

После душной и пыльной улицы оказаться в прохладном и тихом помещении церкви — было благостно и душе, и телу.

Казимир купил две свечи и пошел в дальний левый угол.
По памяти проговорил про себя нужную молитву и укрепил небольшую восковую свечку в блестящем латунном подсвечнике.

Невольно вздохнул.
Кто поставит свечку за него, когда он помрёт?
Кто помолится за его душу?
Уход-то не за горами…

Медленной походкой мужчина направился под образа Николы Чудотворца.
Поставил вторую свечу и снова скороговоркой прочитал подходящую молитву.

Внезапно ему захотелось передохнуть на церковной лавочке, стоящей в дальнем углу церкви под витражными окнами, в которые лился рассеянный солнечный свет и разноцветными пятнами ложился на каменный пол.

Казимир присел на деревянный настил и прислонил разом обессилевшую спину к холодной стене.
Прикрыл глаза.
На душе стало тихо и несуетливо.
Интересно, зачем люди придумали себе храмы?
Чтобы что?

Испросить милости и прощения у Бога или обозначить место, в которое они могут приходить, чтобы вновь поверить в свою добродетель?

Покачал головой.
Люди вообще странные.
Грешат и каются. Грешат и каются.
И так длится бесконечно — пока не помрут, как будто нет иных занятий в этом мире.

Спустя некоторое время он поднялся и вышел из церковного полумрака на улицу, залитую бессмертным солнечным светом.
Следующим пунктом в плане дня стояла покупка пирожного для Иды.

Знакомое кафе было заполнено наполовину, от работающего кондиционера тянуло прохладой.
Утомившись идти по жаре, Казимир решил передохнуть и освежиться любимым мятно-малиновым морсом.

Заказав напиток и пирожное для Иды, от нечего делать он начал глазеть на публику.

Неожиданно его взгляд зацепился за чудесную картину.
Чуть наискосок от Казимира, за небольшим круглым столиком у окна сидели и мило щебетали Сара и какой-то незнакомый, франтоватого вида мужик.

«На мой вкус, таки, слишком пижонистый!, — подумал Казимир. — Всё — слишком. Слишком аккуратная борода, слишком вылизанная одежда, слишком щегольская трость… И шо, хочу за это спросить, с ним делает наша Сара?»

А ещё он заметил, что его соседка не такая, как всегда.
Сара заметно изменилась.
Спроси Казимира в чём именно была эта перемена, он бы не смог ответить точно, но такой сияющей он её никогда раньше не видел.
Сара будто помолодела на чёртову кучу лет!
Даже её осанка, и без того безупречная, стала иной.
Горделивее, что ли…

Настроение Казимира стало хуже прежнего.
Эти бабы…

От них в жизни одни неприятности.
Даже в старости они ведут себя так же, как те голуби на балконе…
Ты их с руки кормишь, а они тебе за это серут.
И шо характерно, чем больше заботишься — тем выше кучи.

Казимир чертыхнулся.
Пришла официантка и принесла заказанный морс.
Пить окончательно расхотелось, зато обнаружилось желание немедленно покинуть кафе.

Казимир поднялся из-за стола.

Кинув последний взгляд на противную парочку, он заметил как хромой положил свою ладонь поверх руки Сары, которая в свою очередь, судорожно вытащила ладошку и спрятала её у себя на коленях под столом.

Следом, в ответ на слова седовласого она дважды отрицательно покачала головой.
Казимир решил подойти к их столику и обозначить свое присутствие.
А вдруг он ошибся и Саре срочно нужна помощь?
Например, избавиться от пижона с палкой.

Он подошел к их столику у окна.

Кивнул незнакомцу и повернулся лицом к соседке:

— Сара, здравствуйте!

Соседка вскинула голову:

— О, Казимир! Здравствуйте!

Увидев в его руках фирменную коробочку, весело добавила:

— Таки, тоже пришли полакомиться воздушным?

— Это Иде.

Сара тут же убрала с лица улыбку:

— Понятно… Знакомьтесь, это Феликс. Феликс, это Казимир.

Мужчины внимательно посмотрели друг на друга.
От Сары не укрылось, что с первой же минуты они почувствовали взаимную неприязнь.

Она суетливо приподнялась из-за стола.

— Феликс, спасибо за пирожное! Это было мило с твоей стороны.

Затем повернула голову к Казимиру:

— Сосед, вы идёте домой?

Казимир с готовностью кивнул лысой головой.

— Иду.

Сара улыбнулась и к большому удивлению Казимира, взяла его под руку:

— Тогда идёмте, шо ви встали памятником?

Феликс тоже поднялся из-за стола:

— Сара, мне бы хотелось ещё раз увидеться с тобой… Скажи, когда тебе будет удобно?

Лицо Сары напряглось:

— Не надо нам больше видеться, Феликс. Прощай!

Феликс ухватил её за руку:

— Сара! Пожалуйста…

Казимир, глядя на Феликса, раздул ноздри и потянул женщину за руку:

— Ну, шо, соседка пошлите, у меня время!

Сара высвободила свою руку из ладоней Феликса и под ручку с Казимиром покинула кафе.

Как только парочка вышла на улицу, Сара тут же отцепилась от соседа.
Мужчина переложил в освободившуюся руку коробочку с пирожными и шагая рядом с Сарой, вкрадчиво спросил:

— Соседка, а шо это за шапито сейчас было?

Сара притормозила:

— Ви же вроде, собирались к Иде?

Казимир пропустил её вопрос мимо ушей и снова поинтересовался:

— И кто, стесняюсь спросить, этот хромой мужик, который вцепился в вас, как та моль в шубу?

Сара нервно вспылила:

— Ви кажется шли к своей Иде? Ну, так, идите! Шо ви ко мне привязались, шо б вас сдуло!

— Это я к вам привязался? Да, пассажир с «Титаника» так не хватался за спасательный круг, как ви схватили меня под руку в том кафе!

Сара повела плечом:

— Та… я просто помогла вам найти выход!

На этих её словах Казимир остановился и вынул из кармана пачку сигарет.
Молча предложил сигаретку Саре.
Та с независимым видом вытянула одну, присела на ближайшую лавочку и стала ждать, когда Казимир поднесет ей огонька от зажигалки.

Сосед сделал глубокую затяжку и возмущенно ответил:

— Она помогала найти мине выход… А шо его было искать, если он не терялся! Откуда, я вас в последний раз спрашиваю, ви знакомы с этим альбиносом?

Сара тяжело вздохнула:

— Это Феликс. Знакомый из моей прошлой жизни. Встретились сегодня случайно на Центральном рынке…

Казимир раздраженно цокнул языком:

— Ви хочь бы раз спросили меня за Катьку!

Сара возмущенно вздернула подбородок:

— Таки, я хотела вас спросить, но ви же каждый раз закрываете мине рот своими вопросами за Феликса! Дался вам это Феликс, не видели его ни разу!

— Да мне он совсем не нужен, чего не сказать за вас!

Сара спросила уже почти спокойно:

— Как Катюша? Ви ездили к ней сегодня?

— Не ездил. Собирался после кладбища.

— Хотите, поедем вместе?

— А шо, у вас таки, есть время ездить к нашей Катьке? Я таки, думал шо ви вся занятая в поиске мужчин!

У Сары от гнева сузились зрачки:

— Это шо ви такое говорите, сосед?! Это я-то в поиске мужчин?!

Она проворно поднялась с лавочки и, ткнув в грудь Казимира указательным пальцем, прошипела:

— Таки, один раз в жизни приличная женщина соберётся пойти на рынок за бараном… Так нет же! Сначала у неё украдут сумку, затем она встретит старого немецкого козла, а потом ещё…

Казимир бросил бычок на асфальт, для верности затёр его ботинком и не дав Саре закончить свой спич, рявкнул:

— Приличные женщины за мужчинами на рынок не ходют!

Раздраженно махнув рукой он пошел на остановку, оставив обалдевшую Сару докуривать сигарету в одиночестве.

Hinteres Lammbein (нем) — Задняя нога ягненка