У счастливцев есть человек, который их любит всем собой; всей душой, всем сердцем, всем дыханием.
Он все прощает. Если закричать на него или замахнуться, он все равно простит. Даже если ударить — простит. И будет любить.
Он считает вас лучше и красивее всех на земле. Даже если вы некрасивы, даже если уродливы, если вы горбатый карлик или мохнатое чудовище, вы лучше и красивее всех на земле. Для этого человека.
Он вами живет. Он ждёт вас всегда. Если вы отведёте его в лес и бросите, он будет вас ждать и любить. Будет плакать от страха и от голода, но будет все равно любить.
Если вас нет рядом, он положит в карманчик флакончик от ваших духов. Чтобы вы незримо присутствовали, чтобы дышать вами. Так одна девочка брала в садик флакончик от «Красной Москвы» и тихонько нюхала. Это мамой пахло. Это любовь. Мама.
А другой мальчик засыпал один — мама была на работе, а папа погиб в шахте давно. И мальчик вдыхал запах маминого халата; клал его рядом на подушку и нюхал. И становилось не страшно — он засыпал.
Это он рассказал, когда стал седым дяденькой. Просто вспомнил. Когда его спросили: любил ли он кого-нибудь всей душой, преданно и искренне; чтобы жизнь отдать, не раздумывая, чтобы дышать только любимым человеком? Любил?
Любил. Он вспомнил эту любовь, которая была больше его самого. Больше маленького мальчика. Была такая любовь…
Только эту любовь не ценят и не замечают особо. Это же нормально — ребёнок любит маму. Так и должно быть! И период этой жертвенной, всепрощающей и абсолютной любви проходит. Человек вырастает, становится взрослым. И тоскует по абсолютной, жертвенной, глубокой любви, — а потом понимает, что нет такой любви на свете.
Он просто забыл, как любил. И не замечает иногда, как его любят такой же любовью. Маленькие люди любят огромной и абсолютной любовью своих родителей.
А потом от этой любви остаётся лишь запах от пустого флакончика. Воспоминание. Грустное воспоминание об истинной любви, с которой мы родились. На которую были способны.