Где-то там, за грозными, темными облаками встало яркое, веселое светило. Кому-то повезло больше, кто-то сейчас наслаждался последним теплом уходящего лета, нежась под лучами заботливого солнца. А в Одессе моросил дождь, он тонюсенькими иголочками проникал под кожу, сотрясая все тело в холодном ознобе. День только, только проклюнулся, но он явно не собирался быть по-сентябрьски теплым.

Валентин медленно открыл глаза и тут же зажмурился от капель. В голове гудело, скрежетало и что-то перекатывалось одновременно, из-за чего ни одна здравая мысль не могла сформироваться, чтобы вернуть его в реальность. Кряхтя и морщась от боли, Валя сел и огляделся. Он был в песочнице на детской площадке в двух кварталах от своего дома.

«Снова нажрался! Даже не помню, что вчера было и чего я тут, а не дома. Странно. Хорошо, что Тошка у соседки»

Мозг стал постепенно очеловечиваться, но память все еще была на нуле. Валентин повернулся боком, чтобы встать и тут увидел рядом с собой мальчишечку, клубочком свернувшегося на песке, одежда промокла, его трусило от холода, он что-то бормотал и всхлипывал. Лежал мальчик в обнимку с котом, большущим, рыжим котом. Шерсть мокрая, всклокоченная, вся в песке. Кот пристально, почти не мигая следил за мужчиной.

— Тоша, Тошечка! Да, как же это… Почему ты здесь? Я же тебя к Нине отвел. Или не отвел? Господи, я, что забыл это сделать!

Валя на коленях суетился вокруг сына. Он попытался оторвать от него кота, но тот оскалился и зашипел, когтистой лапой отмахиваясь от мужчины. В этот момент Тоша открыл глаза.

— Не отдам, мой.

Отчеканил малыш и снова погрузился в полусон.

Так и принес Валя их двоих соседке Нине.

— Что же ты наделал, морда пьяная! Дитятко чуть не загубил, ирод!

Нина ласково погладила рыжего, и тот поддался, отпустил мальчика. Сел рядом на постели и следил за всем, что делали с Тошей.

Когда растертый настоем, напоенный чаем с медом мальчик спал, кот дал себя помыть. Пищу буквально заглотил с тарелки, аккуратно залез под одеяло и снова обнял мальчика.

— Ишь ты, лечун какой.

Нина восхищенно смотрела на рыжего.

— Ты вообще понимаешь, что если бы не кот, Тошечка бы умер, замерз на смерть. Дурья твоя башка! Ты когда пить бросишь, у тебя же сын еще есть.

Казалось, что из глаз женщины сыпались искры от негодования, а кулаком она припечатывала по лбу Валентина.

***

Жена умерла пять лет назад, после родов. Нелепо так умерла, глупая, неожиданная смерть.

Ей сделали обычное кесарево, все было хорошо, а через пять дней поднялась температура. Цветущая женщина буквально на глазах сгорела, врачи ничем не смогли помочь. Уже при вскрытии обнаружили, что причиной стал забытый хирургом тампон в матке после кесарево.

Похоронив жену, Валентин подал на больницу в суд, но из этого ничего не получилось. Он стал потихоньку прикладываться к рюмке, потом потерял хорошую работу, продал машину, просторную квартиру на Фонтане поменял на малюсенькую на Нежинской. И все глубже погружался в мир алкоголя.

Для сына все точно закончилось бы детдомом, если бы не соседка Нина. Одинокая, бездетная женщина всем сердцем вошла в их семью, Тоша стал ей сыном, а Валика по всякому лечила, все испробовала и медицину, и заговоры, ничего надолго не действовало. Так и жили они — как получалось.

***

Три дня Тоша был в забытьи, то от температуры пылал, то озноб от упадка сил пробивал. Кот вел себя, как заправская сиделка. Если мальчик раскрывался, зубами натягивал на него одеяло, когда мерз, всем телом прижимался к нему, когда потел, тащил Нину за подол, чтобы та переодела его. Все это время осень исходила дождем, как будто извинялась за то, что случилось с Тошей.

Нина проснулась от странного звука, резко села на кровати и прислушалась, заулыбалась. Из другой комнаты доносился детский смех, прерывающийся подкашливанием. Женщина тихонечко заглянула к мальчику, Тоша сидел на кровати, а большой рыжий кот обтирался об него всем телом и пытался лизнуть лицо. Ребенок отмахивался и заливался смехом.

— Как кота то назовем, негоже ему без имени быть, не по-человечески, — улыбался Валик сыну.

— Есть у него имя — Бася! Он просто вам его не говорил, — деловито констатировал Тоша, — а мне еще там, на площадке сказал, пока ты, папуля, в песочнице спал.

Потом все вместе пили чай с молоком и медом, весело болтали и строили грандиозные планы на будущее.

Вдруг Тоша осекся и погрустнел.

— Папа, у нас, что-нибудь из этого сбудется, или ты снова все выпьешь?

Он внимательно смотрел отцу прямо в глаза. Валентин даже встал от напряженности момента.

— Родной мой, мальчик мой, прости меня, пожалуйста. Я так испугался, на всю жизнь испугался, что мог остаться без тебя. Мне теперь даже запах алкоголя противен.

Все это время Бася спал на детской кровати, он так устал за эти дни, даже не поел, растянулся во всю длину, один. Там, за столом сидели его самые родные люди, которых он спас, которые теперь всегда будут рядом.

Автор Екатерина Яковлева
12.09.2021 Одесса