Витя был верующий человек. Не то, чтобы это. И не это, чтобы то. А так себе — как все. А если точнее, то ходил в церковь с женой. Надо — значит, надо. Все туда ходят. Поэтому и поступал он, как написано. Наверное. Или так думал. Но не эти мысли его волновали, когда возвращался он домой после смены.
А хотелось ему есть и усталость сводила спину. Завод, я вам скажу, дамы и господа — это место такое. Нелёгкое. И потому, подъехав к дому и поставив машину, он уже втягивал носом удивительные запахи, доносившиеся с первого этажа, где они жили. Дочка и жена варили, жарили и вообще…
Он вышел и захлопнул дверь. Нажал на кнопку ключа, блокирующую дверь и поднял голову. Была поздняя осень. И погода соответствовала. Свинцовые тучи затянули небо и грозили земле проблесками молний и громыханием где-то там, высоко.
— Сейчас начнётся, — подумал Витя и решил, что есть, смотря на дождь у окна, будет замечательно. До пенсии оставалось совсем немного, и рыбацкие принадлежности ожидали своего часа. Об этом он и думал по дороге. Как будет ездить на озёра и сидеть с удочкой.
Витя сладко потянулся и услышал, как хрустнуло что-то в спине. Ойкнув, он согнулся и уткнулся лицом в капот. Подождав минутку, Витя упёрся правой рукой в машину и попытался разогнуться. Как ни странно, это получилось. И даже в спине ничего не отозвалось.
Вознеся благодарность и молитву, Витя уже почти разогнулся, когда.
Когда его внимание привлёк странный звук под капотом. Сперва он подумал, что это осенний ветер. Злой и резкий. Поднимающий опавшую листву, шелестит чем-то под машиной, но прислушавшись.
Он понял, что это нечто совсем другое. А осень не ждала. Она, дамы и господа, не приучена ждать. Свинцовые облака, сгустившись, как-то тихо, без грома и молнии выдали первую порцию холодных и мелких капель.
Витя поморщился и прислушался. Из-под капота доносилось.
Нет. Сказал он себе. Не может этого быть. Мне показалось. Но настойчивое мяу-мяу повторилось снова. Витя, чертыхнувшись и сразу позабыв о том, что подобные выражения не пристало повторять людям, ходящим в церковь, открыл капот.
Из-под него очень явственно доносилось жалобное мяуканье. Котёнок с работы залез в тёплую машину и уснул. Ещё раз поблагодарив Бога за то, что малыш не погиб внутри, Витя стал соображать, как достать его, а между тем…
Между тем капли, падавшие с неба, становились всё настойчивее, крупнее и холодней. Витя сперва позвал котёнка, а потом.
Потом плюнув на всё, снял куртку и, засучив рукава, стал пытаться пролезть во все возможные отверстия, но японцы.
Ох уж, эти японцы. Умеют они компоновать детали так, чтобы пролазили только пальцы. Малыш, судя по всему, перелазил с места на место. Он боялся и то затихал, то отчаянно мяукал.
Витя давно испачкал рубашку в машинном масле и грязи, налипшей под капотом на двигатель, но.
Он не замечал этого. В голове была только одна мысль. Достать малыша. Достать во что бы то ни стало. Другого выхода не было. Он должен выманить его. Просто обязан. Иначе тот погибнет.
Витя чертыхался, матерился, проклинал судьбу, всех кошек, осень, дождь, и…
Звал котёнка уже во весь голос. Скорее угрожая, чем уговаривая. Бесконечная стена дождя укрывала всё вокруг пеленой. Она стекала по Вите и по двигателю машины, но.
Витя не замечал этого. В голове стучала только одна мысль и одно желание. Даже раздражение и неприятное ощущение холода и воды, затекающей по спине в штаны, исчезли. Десять минут бесконечных усилий и бесполезных взываний к совести котёнка.
Молнии сверкали вокруг, а гром гремел так, что дрожали стёкла в окнах. Телефон в кармане брюк давно разрывался. Жена и дочка звонили. Они волновались и хотели знать, где Витя задержался.
Но он не слышал ни звонков, ни грома. Он не видел молний. Ему было жарко. От мокрой и вспотевшей спины валил пар.
Витя разогнулся. Он стоял спиной к переднему правому колесу. Спиной к поднятому капоту. Он попытался закурить, но.
Дождь и ветер не дали ему сделать это. И тогда, ощутив всю безысходность ситуации и безнадёжность, он вдруг опустился по колесу машины спиной.
И сел прямо в лужу, образовавшуюся вокруг машины. В глазах стояла картина из давнего детства. Как он спрятался от мамы, а она.
Она бегала и звала его по двору, а дождь.
Осенний. Холодный. Злой дождь, падал на её плечи. И она звала. Звала. Звала его.
Витя заплакал. Солёные слёзы текли по его щекам. Он вдруг понял, что тогда чувствовала мама. И ему стало так невыразимо жалко. Жалко её и стыдно. И всё. Всё бы он отдал, чтобы.
Выбежать. Чтобы вот сейчас выбежать прижаться к ней и сказать.
— Мамочка. Я тебя очень люблю. Прости меня, пожалуйста.
Витя всхлипывал и всё пытался закурить сломанную и мокрую сигарету.
— Мама. Мама. Мама. — Повторял он.
И солёные слёзы на его лице смешивались с потоками холодной воды, стекавшей со свинцового неба, но.
Но вдруг. Вдруг он увидел. Увидел и почувствовал. Как мама.
Она положила свою мягкую и тёплую руку на его левое плечо и сказала.
— Не плачь, сынок. Не плачь. Я рядом. Я всегда рядом.
Витя судорожно вздохнул и схватился правой ладонью за мамину руку, лежавшую на его левом плече.
Рука была теплой, мягкой и мокрой.
Витя повернул голову.
Маленький серый котёнок сидел на его плече и тихонько жалобно плакал. Вернее, он открывал рот, но слышно ничего не было.
Витя снял малыша с плеча и встал из лужи. Он поднял мокрую насквозь куртку и, отряхнув её, завернул малыша, оставив снаружи мордочку. Прижав к себе, он пошел в направлении подъезда. Машина стояла посреди двора, раскрыв капот, будто огромный рот, подставленный осеннему дождю.
Молния как-то особенно яростно и долго засверкала. Витя обернулся и ему на долю секунды показалось.
Что посреди двора, залитого лужами. Прямо под бесконечным потоком холодной воды, падавшей из свинцовых туч.
Стоит мама.
Она улыбалась ему и махала рукой.
Витя улыбнулся ей в ответ и, войдя в подъезд, позвонил в свою дверь.
Та распахнулась, тепло и гул голосов на секунду перекрыли осеннее ненастье. Витя раскрыл куртку и протянул жене и дочке маленького серого котёнка. Мокрого и пищащего.
Их подхватили и втянули в тепло и вкусные запахи. Дверь закрылась, и на улице опять воцарился хаос, полный молний, грома и шелеста холодной воды.
А посреди двора стояла мама. Она улыбалась. Она смотрела вслед ушедшему сыну с котёнком и махала им рукой.
Ведь это так важно. Когда ты можешь сказать маме:
— Прости.
И она простит.
Обязательно простит.
Ведь она Мама.