Есть такие хирурги, дамы и господа, про которых говорят — от Бога. Вот он таким и был. Оперировал по двенадцать часов и работал сутками. Домой приходил ненадолго. Поесть, поспать. Жена очень его ругала. Она видела, что он работает, что называется, на износ. И очень переживала за его здоровье.
А он отдыхал душой дома. И помогали ему в этом не жена и двое детей, а два кота и маленькая смешная такса.
Нет, он конечно очень любил жену и детей. И он ценил их. Но почему-то получалось расслабиться только, когда к нему на диване на руки забирались два кота и такса. Они толкались и отпихивали друг друга, переругиваясь. И толкали его своими головами.
Он гладил их, и постепенно боль и напряжение, накопившиеся за длинную смену, уходили. И всё забывалось. Он смотрел на их игры и забавы, и на душе у него становилось спокойно и тихо. А забывать было что…
Далеко не всегда даже хирург от Бога мог спасти пациента. Война не на жизнь со смертью не всегда заканчивалась в его пользу. И тогда он выходил к родственникам, сидевшим в коридоре, и они по его виду всё понимали.
Горе, слёзы и ужас отдавались в его сердце болезненными ударами. И тогда он садился на кушетку, стул или просто на пол. И переживал.
Вот и в этот раз он боролся почти десять часов за жизнь мужчины, попавшего в ДТП, но…
Смерть взяла свою жатву. Он вышел с тяжелым сердцем к семье. И опустил голову. Жена мужчины зарыдала и прижала к себе двух детей. Его отец и мать плакали, а дед, сидевший немного в стороне, опираясь на палочку, посерел лицом. Хирург подошел к нему и сказал:
— Простите меня. Простите, пожалуйста. Я сделал всё, что мог. Поверьте мне. Всё.
— Я знаю, сынок, — ответил старик. — Я знаю, не всё в твоих силах. Видимо, так было угодно Богу.
Хирург повернулся и пошел в комнату отдыха. Он не мог ни есть, ни пить. Тяжелый ком стоял в горле и мешал дышать. Но расслабляться и жалеть себя было некогда.
Он не успел вернуться домой и отдохнуть, как опять его вызвали на особо тяжёлый случай. Так он и жил. От операции к операции. От дежурства к дежурству.
И на дежурстве он находился, когда тяжёлая и тупая боль схватила его за левой грудиной. Дышать сразу стало тяжело, и воздух проходил в горло, обжигая его.
Всё вокруг поплыло, и хирург опустился на пол. Инфаркт случился на работе, к счастью, и ему сделали шунтирование и подключили к приборам. Повезло…
После операции он давно уже должен был прийти в себя, но всё никак не приходил. Жена неотлучно сидела с ним и, держа его руку, разговаривала. Дети утром и вечером приезжали и тоже разговаривали с ним. Они все надеялись на то, что он слышит их и понимает, как они любят его, а значит, обязательно придёт в сознание и вскоре будет дома.
А в коридоре толпился народ. Спасённые им люди и их родственники. Они требовали пропустить их к врачу. Они хотели рассказать ему, как он важен. И как на него надеются все, кого он ещё должен вырвать из рук смерти. А родственники хотели сказать ему, как они благодарны. Но никого не пропускали.
У дверей палаты пришлось выставить охрану, иначе толпа прорвалась бы туда. Жена, поговорив и поплакав, вышла и пошла по коридору, когда её вдруг окрикнули:
— Молодка! Молодка, слышь…
Перед ней стоял старик с палочкой. Он смотрел ей прямо в глаза. Это был дед того мужчины, которого хирург не сумел спасти. Но она не знала об этом.
— Что? — спросила она. — Я не могу сказать ничего нового. Он не приходит в себя, и я не знаю, что делать. Врачи говорят, что могут наступить необратимые поражения мозга.
И она вдруг зарыдала. Первый раз за всё время. Старик подошел поближе и стал гладить её по голове.
— Ты послушай старого человека, — сказал он. — Ты делаешь всё правильно, но… Может быть, есть что-то такое, что было ему ближе всего? Что поддерживало его. Я понимаю, что это ты и дети, но может быть, есть что-то такое, что он хотел бы сейчас увидеть. Что-то такое, что для тебя даже не заметно, но для него важно. Подумай о том, что он пожелал бы… Ты послушай старого человека и подумай. Он ведь может спасти ещё много жизней. Бог его выбрал для этого.
Старик повернулся и пошел по коридору, а жена…
Она приехала домой и, накормив семью, поздно ночью стала думать о словах старика. Они всё не шли у неё из головы. Она сидела на диване и всё думала. А потом стала собираться опять в больницу.
А собравшись, не веря себе самой, взяла две переноски. В одну она посадила двух котов, а во вторую таксу. Взяв два пледа и накрыв их, она поставила переноски в машину и поехала.
В больницу она вошла с того входа, откуда вывозили грязное бельё и привозили чистое. Она шла наверх, прячась, как вор. Руки страшно болели от тяжести. И она выходила на лестницу — пожарный и аварийный спуск и отдыхала там. Потом смотрела опять в больничные длинные, запутанные коридоры и ждала…
Ждала, пока врачи уйдут на перерыв. Пока медсёстры отвернутся или выйдут покурить, и тогда…
Тогда она брала переноски и шла быстрым шагом. Почти бежала. Когда она дошла до палаты, в которой лежал хирург, то рук уже не чувствовала. Да и спину тоже. Но молилась она о другом:
— Лишь бы в палате никого не было.
И ей таки повезло. Кроме хирурга, подключенного к мониторам, там никого не было. Она поставила переноски на пол и закрыла дверь.
Дежурная медсестра несколько лет раньше работала в операционной. И поэтому очень близко к сердцу приняла случившееся с хирургом. Она много раз вместе с ним стояла возле операционного стола и подавала ему инструменты. Большая честь работать с таким человеком.
Врач отличался тихим, спокойным характером и ни разу даже не повысил голоса на подчинённых, наоборот. Он всегда старался сказать доброе слово и поддержать.
Поэтому, когда она открыла дверь в палату и увидела, как его жена сидит возле кровати, а рядом с ней стоят переноски с животными, то…
Вместо того, чтобы возмутиться и потребовать унести животных немедленно, она посмотрела на женщину, которая, увидев на пороге медсестру, страшно испугалась и смотрела на неё умоляющим взглядом. Потом поднесла палец к губам и сказала:
— Тихо. Успокойтесь. Всё в порядке. Я не прогоню вас. Я пойду и отвлеку врачей и сестёр, а вы делайте то, что должны.
После чего пошла на место, где стояли лекарства для всего отделения, компьютеры, и были две комнаты для отдыха, и устроила там переполох, на который сбежался весь персонал, а после…
После вдруг ей показалось, что мониторы одного из пациентов показывают остановку сердца и все сбежались туда. А потом она уже чудила, как придётся. Пока старший врач не отстранил её от работы, попросив взять до завтра выходной.
А когда дежурный врач с новой медсестрой пошли проверить, как там хирург, и вошли в палату, то застыли на месте с открытыми ртами. В кровати сидел, слегка приподнявшись, пришедший в себя хирург и медленно гладил слабой ещё рукой двух котов и одну таксу, лежавших на нём рядком.
Хирург улыбался, а его жена держала его руку в своей, что-то говорила и плакала.
Весть быстро разнеслась по всей больнице, и врачи и медсёстры сбегались в послеоперационную палату, где и лежал хирург. Все смотрели на произошедшее чудо, но никто не знал, что сказать. Никто не решался выгнать жену с двумя котами и одной таксой.
И тогда один старый врач-психиатр сказал молодому практиканту:
— Ну вот, видите. Я вам говорил, что групповая терапия очень полезна для пациентов.
И молодой согласно кивнул, а проктолог почему-то заметил:
— Ещё очень важно после каждого пациента мыть руки.
И пожилой психиатр, посмотрев на проктолога, многозначительно подмигнул молодому и сказал пригласить на следующей неделе того на беседу.
— Просто так, для профилактики.
Все галдели и радовались. Белые халаты столпились у кровати хирурга, пришедшего в себя, и желали тому скорейшего выздоровления и возвращения на работу.
А два кота и такса смотрели на них, широко раскрыв глаза. Они не боялись, им не было страшно. Ведь самое главное, что он пришел в себя и гладит их. А всё остальное не важно.
Через полгода хирург вернулся к операционному столу. Он снова борется за жизни людей. Только теперь он не работает больше двенадцати часов кряду. Ведь ему запретили работать больше четырёх.
Тссссс. Не выдавайте меня. Я, кажется, проговорился. Ну, ничего. Ведь это самое главное в его жизни — спасать людей.
Дай Бог ему здоровья и долгих лет.
P. S. Написано с уважением ко всем врачам и медсёстрам. И в память о моей маме, проработавшей всю жизнь терапевтом на приёме больных!