Когда моя троюродная сестра решила выйти замуж, бабушку пригласили на свадьбу.
— Так мило, что они вспомнили про бедную старушку, — умилилась бабушка, выбирая себе наряд на торжество, — посмотри, пожалуйста, эта шляпка подходит к этому платью? Или мне взять розовую?
— Бабуля, ты вообще знаешь невесту?
— Конечно! Много лет назад мне передали новость о том, что она родилась и намекнули, что нужно это как-то отметить подарком. В ответ я послала очень красивую открыточку. После этого я ничего не слышала о младенце вплоть до нынешнего приглашения.
— Зачем же тебя тогда пригласили? — недоумевала я. Невесту я знала немногим больше, чем бабушка — столичная родня не отличалась чрезмерной общительностью с провинциальными родственницами.
— Ты что не знаешь, что на каждой порядочной свадьбе для полного антуража в уголке должна сидеть древняя старушка в платочке.
— Тебе не хватает платочка на голове, — хмыкнула я, обозревая модную прическу моей древней старушки.
— У каждой старушки к общему набору достоинств имеется склероз! Сошлем отсутствие платочка на него.
— У тебя — и склероз! — хмыкнула я
— Весьма удобная вещь! — воскликнула бабушка. — Очень рекомендую обзавестись к старости. Благодаря ему можно забыть много совершенно ненужных вещей и, что особенно важно — людей! Особенно тех, кого нужно отблагодарить за приглашение на свадьбу ответным приглашением погостить в маленьком домике у моря.
Ну да, конечно, домик у моря стал объектом пристального внимания многих родственников, доселе упорно забывавших о бабушкином существовании.
На свадьбу, впрочем, мы поехали. Бабушка поставила родственников в известность, что не может приехать без сопровождения в моем лице. Кто-то же должен периодически подносить старой женщине стакан вина!
Я всячески отбрыкивалась от этого визита, но у бабушки всегда в рукаве было несколько козырей. В частности, она потрясла перед моим носом парочкой билетов на модный спектакль в одном из столичных театров — и я сдалась.
Жить мы решили в гостинице — ну не ехать же на постой к родственникам, которые заняты свадебными приготовлениями. Они, конечно, говорили, что соседская старушка с удовольствием пустит на денек переночевать бабушку. А что — старушкам всегда есть о чем весело поболтать за чашкой чая.
— Передай, что я так сильно храплю, что не дам уснуть не только доброй соседке, но и молодым испорчу всю их брачную ночь. Да-да, через стену будет слышно. Я ведь потому и вынуждена была купить собственный дом, поскольку мои соседи всем подъездом на коленях умоляли меня съехать.
Родственник, услышав про то, что бабушка собирается жить в гостинице, несколько напрягся. Но сразу расслабился, узнав, что платить за гостиницу ему не придется. Лишь посоветовал чудный хостел недалеко от его дома, в соседнем дворе.
— В соседнем дворе? Он недооценивает силу моего храпа, — хмыкнула бабуленция.
В гостинице, номера в которой мы забронировали загодя, нас тоже слегка недооценили. Барышня на рецепшене кинула недовольный взгляд на нашу непримечательную одежду, примятую в дороге, и мило улыбнулась подошедшему красавцу в модном пиджаке.
— Девушка, у нас забронировано, — попыталась встрять я, но красавица лишь недовольно надула пухлые губки:
— Имейте терпение, — и улыбнулась этими самыми губками красавцу.
— Чем могу помочь?
Губы и впрямь были хороши — только после пластики, аппетитно выпирающие по всему увеличенному контуру и обильно накрашенные помадой.
— О, Господи, девочка, кто тебя так покусал? — неожиданно раздался у меня из-за плеча бабулин голос.
Я обернулась. Бабушка, слегка сгорбившаяся и растрепанная, доставала из сумочки очки. Вид у нее был такой, словно она уже нацепила себе на голову гипотетический платочек из всенародных представлений о бабушке.
— Кто меня покусал? — барышня на рецепшене не почувствовала опасности и беспечно подставилась под удар.
— Ты видела свои губы? Бедная девочка! Это пчелы, да?
— Меня не кусали никакие пчелы! — Барышня, почуяв подвох, кинула нервный взгляд на красавца, который оперся о стойку рецепции и с интересом наблюдал за происходящим.
— Шершни? Это еще хуже! Это ж ты три месяца будешь ходить с раздутыми губищами. Как ты еще говорить можешь, — запричитала бабушка.
— Женщина, оставьте мои губы в покое, — лицо барышни медленно, но уверенно заливалось румянцем.
— Слушай, у нас на ферме сторожа точно так же осы покусали. Он месяц с перекошенной мордой ходил, говорить не мог. Помогли только примочки из коровьей мочи.
— Прекратите, пожалуйста
— Хотя где у вас тут в городе свежую коровью мочу найдешь. Но если хочешь — я могу тебе выслать, — не унималась сердобольная бабуля.
— Только поставьте наш телефон на зарядку, а то мы пока сюда ехали — телефон разрядился, — включилась в игру я.
— Ага, — поддакнула бабушка, — кобыла у соседа старая, идет не быстро — пока до станции добрались — вся зарядка закончилась, Вы только свой телефон нам дайте, мы сторожу позвоним. Он — если не пьяный — тотчас трубку возьмет и все для вас сделает. Вышлет ближайшей электричкой!
— Если кобыла нашего соседа не подохнет до утра от старости! — подвела итог я.
Мы обе уставились на красную, как рак барышню, которая не знала уже куда свои губы девать.
— Какой номер брони у вас? — выдавила она.
Оформлены мы были в течении минуты. Нам выдали ключи и указали дорогу к лифту.
— Мне все-таки не нравится цвет твоего лица, — крикнула бабушка уже от лифта, — уж больно он красный. Как бы не было воспаления. Пчелы — они очень опасны!
Кажется, барышня в этот же день отпросилась к доктору, потому что больше мы ее не видели.
Вслед за нами в лифт вошел красавец в пиджаке.
— Так чем лечился ваш знакомый сторож с фермы? — с интересом спросил он.
— Господи, чем он только не лечится, чаще всего самогоном, — отмахнулась бабушка. У нее уже пропал придурковатый вид, который она на себя напустила, и она вновь превратилась в ту, которой являлась — красавицу в полном расцвете всех своих семи десятков лет.
— Я так и думал, — улыбнулся мужчина. — Мне тоже всегда казалось, что эта мода на раздутые губы чрезмерно превышает любые понятие о красоте лица. Но девушкам же этого не объяснишь.
— Увы, — вздохнула бабушка, — мода на здравый смысл все еще не пришла. Так что придется вам пока что потерпеть.