Она была младшей дочерью своей мамы, самой любимой и самой непутевой.
— Боже, где я умудрилась так нагрешить, что мне такое наказание? — восклицала мама. — Ты только намекни — я все исправлю и сделаю виртуозно. Мы же не совсем чужие тебе люди!
Мама, таки, все в жизни делала виртуозно — готовила лучше всех на районе рыбу фиш и форшмак. Закатывала огромное количество банок с икрой из синеньких и жарили отбивные из тюлечки. Ее дом был на зависть всем соседкам и ее внуки самые гениальные детки в мире.
Да-да — у нее уже были внуки, потому что старшие сестры, в отличии от младшей, непутевой сестрицы, были чистое золото! Рожали детей и перенимали у мамочки таинства готовки рыбы-фиш. Строили мужей и готовы были порвать любого, кто посмеет подумать что-то плохое в сторону драгоценного супруга. Делали модные прически и по выходным ездили на Привоз.
И лишь младшенькая, самая любимая, набрала столько в голову разной дури, что места для маминых мудрых советов там совсем не осталось.
— Ты же не совсем дурная, хотя изо всех сил так стараешься казаться, — причитала она. — Пора тебе выйти замуж и немного поумнеть. Ты что, хочешь, чтобы твоя мамочка померла в одночасье, так и не дождавшись внуков?
— Мама, — смеялась в ответ непутевая младшенькая, — думаю, что внуков на ваш век вам вполне хватит. Не пытайтесь и меня заставить бросить все и начать заниматься глупостями, лишь бы обременить вас еще парочкой младенцев.
— Младенцы — это глупости? — ахала мама. — Да если бы я изо всех сил не занималась этими — как твой язык повернулся такое сказать — глупостями — вы бы не выросли такими красивыми! У тебя уже виски настолько седые, что их пора подкрашивать, а ты все никак не выйдешь замуж.
— Кандидатов нет, — пожимала плечами дочь.
— У тебя головы на плечах нет. А кандидатов вполне хватает, — отрезала маман, — нужно лишь хорошенько оглянуться и подобрать то, что само под ноги падает.
— Да я то, что под ноги падает, как раз и не хочу, — смеялась непутевая дочь. — Я принца жду на алых парусах, а другого мне надо.
И уходила, оставив маму капать корвалол на сахар. Уходила к своим книгам, акварелям, джазовым концертам.
В будни она пропадала в библиотеках, где разыскивала все, что могла найти о творчестве Грина. Она собирала по крупице его жизнь и знала каждую букву его произведений. В свободное время брала уроки акварели и посещала модные выставки, встречалась с седовласыми художниками и слушала уличных музыкантов.
И каждое утро на рассвете выходила к морю. Зимой эти прогулки были непродолжительными — как короткое свидание по пути на работу. А летом она вставала до рассвета, чтобы успеть увидеть, как первые лучи солнца отражаются в волнах еще до того, как само светило покажется над горизонтом.
Она брала с собой легкий плед и термос с кофе и выходила на пирс, подальше от приезжих, которые за то короткое время, что вырвали из своего будничного ритма, пытались успеть надышаться морем.
— Красивый рассвет, правда? — пытались заговорить с ней некоторые мужчины, жаждущие разделить свой одинокий отпуск с красивой женщиной.
Она делала вид, что не слышит приглашения, улыбалась, кивала и отворачивалась, чтобы налить себе чашечку кофе из термоса. Мужчины правильно понимали ее нежелание вступать в игру флирта и уходили. Рыбаки, которые иногда приходили на пирс половить веселых бычков, научились ее не замечать. А местные бомжи давно считали ее обязательной частью пейзажа и не приставали.
Когда солнце уже было достаточно высоко и пляжи начинали заполняться народом, она уходила. Шла домой завтракать, потом на свою странную и неперспективную работу — писать монографию о давно ушедшем писателе, вечером на лекцию седовласого профессора, который если и был перспективен в качестве мужа, то очень давно, вечность назад. А потом домой, дабы чуть раньше лечь спать, чтобы утром опять попасть на море.
Все это раздражало ее неугомонную мамочку и делало ей нервы, но с этим абсолютно ничего нельзя было поделать — дочка была чересчур взрослой и самостоятельной.
Но однажды что-то сделало сбой в обычной программе утреннего блаженства.
Началось все с мужчины, который тоже пришел на пирс. У него не было ни удочки, ни спиннинга — лишь термос с кофе и складной стульчик в руках. Он, не обращая никакого внимания на завернувшуюся в плед фигуру, разложил свой стульчик, уселся и открутил крышечку термоса, из которого тут же разлился аромат хорошо приготовленного кофе.
Она равнодушно отвернулась и отпила глоточек своего из фарфоровой чашки, которую всегда приносила с собой — она никогда не унижала божественный напиток пластиковыми стаканчиками. Так они и сидели — каждый на своем участке пирса со своей чашкой кофе и молчали. Молчание не было тягостным, поскольку третьим собеседником было море, что плескалось у их ног.
Когда первые лучи солнца коснулись поверхности и отразились от каждой капли, мужчина неожиданно тихо проговорил:
— Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь, и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинает ли сбываться Несбывшееся?
Она вздрогнула, обратила на него свой взор и также тихо ответила:
— Между тем время проходит, и мы плывем мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня…
Он повернул голову и улыбнулся женщине, которая смогла подхватить его слова и ни разу не ошибиться.
— Может, поэтому мы и смотрим на горизонт. Думая, что именно за ним прячется Несбывшееся?
— Нет, — улыбнулась она. — За Несбывшимся гонятся. Идут в горы, плывут в неизведанные дали. Море прекрасно потому, что оно есть.
Они проговорили все то время, в которое она столько лет не впускала слова. А когда солнце стало настолько жарким, что притянуло на берег множество совершенно других людей, они расстались.
— Я могу вас увидеть вечером здесь, на закате? Или вы предпочитаете лишь рассветные часы — спросил он, касаясь губами ее руки.
Она рассмеялась и сказала, что ожидание рассвета начинаются с самого заката и она готова растянуть удовольствие.
Вечером он ждал ее на пирсе с широким теплым пледом и термос кофе был намного более вместителен.
Всю неделю она ходила не выспавшаяся и счастливая.
Забежавшая на работу мама, увидела блеск в покрасневших от бессонницы глазах и, поставив коробочку с перекусом на стол, на цыпочках удалилась.
— Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, но, кажется, возле моей непутевой появился тот, который смог достаточно хорошо вскружить голову, чтобы та стала на необходимое счастью место, — сказала она по секрету соседке. — Интересно, когда он сможет затащить эту ослицу в постель?
Он не тащил ее в постель — он приглашал ее в разные уголки побережья. Странно, что, будучи неместным, он хорошо знал все тайные тропы и безлюдные места — и это в кишащем туристами городе.
— Как вы думаете, — он даже спустя неделю знакомства обращался к ней вычурно-изысканно на «вы», — почему Грин, будучи убежденным революционером писал такие невероятные фантазии, которые абсолютно далеки от любой политической грязи?
— Он был романтик, — пожала плечами, — делом революции всегда в первую очередь увлекались романтики, а уж потом подключались более прагматичные особы, которые пожинали плоды. Поэтому он в конце концов ушел в свой придуманный мир, поскольку то, что было вокруг — было слишком отвратительно.
— Тяжело быть романтиком, — вздохнул собеседник.
— Грин это знал. У него почти все произведения о людях, которые жаждут чуда и о том, какой цену они платят за свое право — ждать чуда! Взять, к примеру, хотя бы Ассоль. Ее же объявили сумасшедшей за то, что она ждала принца на алых парусах. Она не истерила, не бегала голой — если б она это делала, над ней бы посмеялись и не обращали внимания — она просто ждала. И это приводило всех остальных жителей в ярость. Они где-то в глубине души понимали, что не вписываются в сказку, осознавали свою обыденность и приземленность. И тут девушка, вроде бы такая же, как они — из такой же хижины, с такими же трудностями быта — ждет чего-то чудесного. Да они бы просто сожгли ее как ведьму.
На горизонте моря появилась яхта с алыми парусами.
— Видите, — улыбнулась женщина, — сейчас очень просто покрасить паруса в алый цвет. А тогда Грею нужно было вбухать целое состояние, чтобы эффектно подплыть к берегу. Но он сделал это не для эффекта, а для того, чтобы девушка его узнала. Он еще тогда понял, что чудеса стоят намного дороже денег. А теперь это просто модный бренд.
— А может, владелец этой яхты тоже безумный романтик, готовый обойти вокруг света на своем судне?
— Может быть. Однако — я часто вижу эту яхту — ее сдают туристам за большие деньги. Хотя, почему я их осуждаю. Каждая душа хочет получить ощущение чуда и, если за это есть возможность заплатить — в этом нет ничего плохого.
— А вы?
— А что я. Я тоже жду. Я бы хотела жить на таком корабле, чтобы каждый день, просыпаясь, видеть рассвет и закат, и чтоб для этого не нужно было уходить назад в квартиру. Я хотела бы обойти на этом корабле вокруг света, видеть экзотические страны и замирать от ужаса, когда волны, разгулявшись, начинают подбрасывать суденышко и низвергать его в бездну. В глубине души я понимаю, что это невозможно. Но я все еще жду свое Несбывшееся.
Ее собеседник возможно что-то хотел сказать, но в это время у него зазвонил телефон, и он отошел, чтобы поговорить. Она печально улыбнулась. Все сказки рано или поздно заканчиваются, и все принцы рано или поздно уезжают, когда у них заканчивается отпуск.
Так и случилось. Он, проводив ее домой, попрощался и не стал все портить, предлагая созваниваться или списываться в соцсети. Она была ему благодарна за это — после прекрасной мелодии не должны звучать фальшивые ноты.
Зато мама была возмущена. Хотя дочь ей не сказала ни слова про свой роман — мать по выспавшемуся спокойному лицу дочери тут же поняла, что ночью никто ее покой не смущал.
— Нет, ну что за мужики пошли! — говорила она соседке. — Вот как приличной девушке из хорошей семьи как следует опозориться? Да так, чтобы выход был лишь один — замуж выйти? Если он даже не способен пальцем пошевелить, чтобы соблазнить?
— Так ведь твоя младшенькая — барышня с норовом, — отвечала соседка, — ее просто так в постель не затянешь, ей чувства нужны.
— Вот и я об этом! Ленивый нынче мужик пошел! Никакой фантазии и трудолюбия в амурных делах! Где те, кто для того, чтобы попасть к женщине в постель готовы лезть по веревочной лестнице и сражаться на дуэли? Они даже не способны войти в широко распахнутую дверь!
А барышня с норовом вернулась в свой обычный ритм жизни. Работа, библиотеки, акварели… Правда, иногда на лице появлялась печальная улыбка, как от воспоминания о чем-то хорошем, что могло состояться, но, увы, не состоялось.
На своих обязательных встречах с морем она ловила себя на мысли, что стала более часто вглядываться в горизонт.
«Я как Ассоль, жду невыполнимого. Хотя нет, Ассоль свято верила в чудо и чудо случилось. А я понимаю, что в этом мире чудеса ушли в страну Несбывшегося, а этот алый парус на горизонте — лишь коммерческая яхта, которая сдается в аренду для тех, кто считает, что чудеса можно арендовать за деньги…»
Алый парус, действительно, мелькнул на горизонте рассветного моря. Потом он стал ближе и еще ближе. Яхта подходила к берегу, что было странно — так можно ненароком стать и на мель. Хотя — какие тут мели. Все вычищено и подлажено под любые прихоти туристов. И если туристу вздумается покрасоваться на яхте в прямой близости берега, дабы покорить сердце строптивой красотки в модной прибрежном кафе — турист должен иметь возможность это сделать.
Яхта подошла совсем близко. Настолько близко, что она смогла хорошенько рассмотреть такелаж, палубу и того, кто стоял на палубе.
— Далеко-далеко отсюда я увидел тебя во сне и приехал сюда, чтобы увезти тебя с собой, — сказал он. — Мы будем жить так дружно, что ты никогда… никогда… Черт, забыл…
— Не узнаю слез и печалей, — подсказала она и рассмеялась. — Как ты здесь оказался?
— Ну, ты же видишь — пришел по морю. Только сначала заскочил в другой город по делам. Забрал отремонтированную яхту. Заодно и паруса поменял, чтобы ты меня узнала.
— Я тебя узнала, — серьезно ответила она. — Еще тогда, когда ты сидел со мной в первый раз на пирсе.
— Нуу, — он неожиданно смутился и предложил: — ты пойдешь со мной в кругосветное путешествие? У меня уже пару месяцев все готово, я лишь искал достойного попутчика.
— Я согласна, — ответила она.
— А замуж? — с тревогой спросил он
— Я не могу так сразу согласиться, — задумалась она, — мне нужно подумать. Дня три. — и протянула ему руку, чтобы перебраться на яхту.
За три дня он сделал все, чтобы уговорить ее выйти за него замуж. Он очень старался, чтобы она не передумала и не ушла на пирс ждать следующего принца.
— Я уже договорился в ЗАГСе вашего города, нас распишут быстро и без проблем. Нужны лишь документы.
Документы были в квартире и за ними нужно было заехать. Еще нужно было быстренько уволиться с работы и — самое главное — как-то поставить маму перед фактом, что дочь собирается исчезнуть из ее жизни на неопределенное количество времени.
— Может, просто позвонишь ей по телефону? — спросил он.
— Обязательно позвоню. Когда пересечем границу. Но, боюсь, что она найдет меня и на другом конце света.
— У меня быстрая яхта. Надо будет — сбежим и с другого конца света.
Они открыли дверь в квартиру.
— Спасибо, что заглянули, не прошло и трех суток, — сказала мама, вставая с дивана. — Понимаю, что я тут абсолютно не вовремя, но должна же я была убедиться, что моя дочь попала в хорошие руки, перед тем, как вы сбежите на другой край света.
Они оба, взрослые, самостоятельные и решительные, мгновенно почувствовали себя двумя нашкодившими детьми, которых застигли на месте преступления взрослые.
— Мама, ты что здесь делаешь? — выдавила из себя нерадивая дочь. — Мы могли сюда даже не зайти.
— Я тебя умоляю. Даже если девушка ушла в сладостный загул, ей все равно нужно хоть иногда появляться домой, чтобы сменить белье и забрать документы. Здравствуйте, смелый человек, очень приятно, наконец-то с вами познакомиться.
— Почему смелый? — рассмеялся он.
— Потому что только по-настоящему смелый человек согласился принять капризы моей дочери, а это нелегко и требуется настоящая выдержка и желание. Вы когда уезжаете? — спросила она как о самом разумеющемся.
— Прямо сейчас.
— Я так и знала. Недаром, я уже три дня сижу в засаде. Если любимая, но непутевая дочь в кои веки пропускает работу и не ночует дома — это значит, что у нее все хорошо и нужно успеть сказать ей пару напутствующих слов. Ты не переживай, — повернулась она к непутевой дочери, — цветы я буду поливать, остальное, как вижу, тебя мало волнует. И заберите с собой вот это. Понимаю, что порядочной свадьбы от вас не дождешься, но надо же хоть как-то сохранять традиции.
Она сунула им пакет, набитый до верху какими-то судочками.
— Откроете на своем корабле, — напутствовала мама, — пусть у двух ненормальных людей будет хотя бы приличный свадебный стол, чтобы мамочке не пришлось краснеть на том и этом свете.
— Откуда вы знаете про яхту? — поднял брови новоявленный зять. Мама гордо задрала подбородок, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Если моя дочь решила дождаться принца на корабле, она, его таки, должна была дождаться! У меня лишь вызывает легкое удивление — почему вы так не спешили.
Когда они, провозившись с документами, все же отчалили от берега, новоявленная жена вспоминала про мамины гостинцы. Открыв коробочки, она рассмеялась.
— Что там? — спросил супруг
— Мама всегда говорила, что, хотя моя свадьба из разряда невозможного, она из кожи вон вылезет, но дождется ее, чтобы приготовить все по правилам, — рассмеялась она.
На крохотном столике яхтенной рубки в коробочке стояла правильно приготовленная любящей мамой рыба фиш.