Часть 3.

Так вот, я продолжаю.

Рассматриваю я в бывшем алтаре оставшиеся две иконы, как слева начал кто-то громко смеяться. Смех необычный, но по ушам давило. Дальше за спиной, одновременно со смехом я услышал хлопанье крыльев. Меня охватила дрожь. Я боялся обернуться. От страха я начал бормотать вперемешку все молитвы, которые знал. Шагнул ближе к образу Спаса, тут же начал проваливаться постепенно вниз, как в зыбучий песок.
«Все, хана, — одновременно думал я, перебирая в уме, — Господи, помилуй меня грешного!»
Я одной рукой схватился за икону на стене, другой попытался перекреститься двуперстным знамением, так как на то время я придерживался старообрядческого вероисповедания. Меня уже по колени втянуло ниже уровня пола. Как только я перекрестился третий раз, в глазах потемнело…

Я открыл глаза. Лежу на животе, мое лицо было уткнуто в подушку, левой рукой я держался за спинку кровати, правая была на животе со сложенными пальцами по старообрядческому двуперстию. Меня трясло. Голова гудела, и немного подташнивало. Я потихоньку встал, перекрестившись, пошел за ковшиком с водой. Бил сильный «сушняк».
«Слава Богу, приснилось», — вздохнул я.

Так бы оно было так, но я в сенях услышал стук в дверь. Я подошел к двери и открыл. На пороге опять с пузырем стоял Прошка. Не успел я что-то сказать, как он сразу задает ошеломляющий вопрос:
— Ты где сутки пропадал?! Я к тебе стучал, стучал. Ты не открыл, — встревожено повышенным тоном говорил Прохор, — ну, я и дернул дверь, она была открыта. Хата пустая, на столе позавчерашний бардак, у кровати ведро с «тошнотиками», а тебя дома нет! Я до вечера просидел у тебя, в одно лицо пузырь выдул!
Я стоял вне рассудка с открытым ртом, и не мог ничего проговорить.
— А ты что такой бледный? Что с тобой? Ты не заболел? — заваливал меня вопросами Прошка.
— Та, да, нет, — очнулся я, — п-п-проходи. Ща такое скажу, только сядь вначале, чтобы не упасть.
Прохор присел за стол, начал было разливать самогон по стопкам.
— Я больше эту гадость пить не буду, — категорически заявил я, — ты лучше послушай, да и сделай вывод: сон это, или не сон?
— Ну, давай теперь твою байку, — улыбнулся Прошка.
— Что ты «лыбу» давишь, мне не до смеха теперь, слушай, — и я начал свой рассказ, как я ходил исследовать храм.
Прохор выслушал, несколько минут подумал.
— Да это «Сидоровка» виновата! — радостно додумался Прохор, — отец мне по секрету рассказывал, что он от своего самогона на пегасах летал, коих у Лихо выменял за самогонку. У тебя почти тот же вариант.
— Все возможно, — задумчиво я тихо сказал.
— А, давай по-трезвому сейчас смотаемся в храм, и всем докажем, что все это байки? — предложил Прохор.
— Что-то мне теперь неохота, — скривил лицо я.
— Трусишь?! Собирайся, давай.
— Сейчас позавтракаем, да и пойдем, докажем прежде себе, — решился я.

После завтрака мы отправились к развалинам храма. Дошли быстро. Солнце не так пекло, так как было облачно. Добравшись да храма, сразу двинулись в алтарь. На стене висела только одна «Троица», «Спас» валялся на полу у стены, где раньше висел.
— А, я так и предполагал, что ты действительно тут был, — ухмыльнулся Прошка, — это у тебя потом от похмелья «крыша» съехала, «белочка», так сказать! Вот ты потом ничего не помнишь.
Вдруг в левом углу послышался какой-то писк. Мы заглянули в угол. Прохор расхохотался:
— Да это же гнездо выпи с птенцами. Вот кто хохотал тут. Наверно уже несколько поколений тут они птенцов выводят, — широко улыбался Прохор.
— Я думаю, и с выпивкой надо завязывать, точно сердечко рвануть может, — хмуро проговорил я.
— А вот и ты куда провалился, — продолжая улыбаться, сказал Прошка, указывая на яму, заросшую доверху крупным мхом.

На том и закончилось наше приключение. С этого момента, из алкоголя, на хуторе я пил только «сливовку», или яблочное вино, которым меня угощала баба Поша. Но к самогону Сидоровича больше не притрагивался.

Это было последнее приключение из тех, которые я видел и слышал. Через два дня мне надо было возвращаться в город, устраиваться на работу по специальности.

На автобусной остановке я обернулся в сторону хутора. Поклонился до земли.
— Прощай хутор близ Дюханьки! Ты мне подарил много ярких незабываемых впечатлений. Прощайте все жители уютного хутора. Всех благ!
Я был доволен этим отдыхом, благодаря которому я сейчас написал эту приключенческую книгу, которую вы сейчас дочитываете, друзья мои. И на этом —

КОНЕЦ!

Декабрь 2020 — февраль 2021 гг.