На улице моросил теплый октябрьский дождик. Мелкие капельки с тихим шуршанием перекатывались с листочка на листочек, а потом медленно опускались на асфальт. Казалось, что дождь идет, как-то украдкой, чтобы его не сразу заметили. Зато такой заряжает на долго, на весь день и на всю ночь. Осень в Одессе в этом году была уж очень теплая, как будто природа давала возможность Мявке, найти себе теплого, сытного хозяина до холодов.

Котенок родился в начале лета с еще тремя братьями и сестрой в подвале старого дома на Конной. Из всего помета, только он был золотого окраса, огненно-рыжий, как солнце. Близость Нового рынка давала возможность семье всегда быть сытыми. Все бы и дальше было хорошо, но в один октябрьский вечер кошка не вернулась домой. Котята послонялись по подвалу, да и уснули, а Мявка вылез на окно подвала ждать мамку, не спалось ему на голодный желудок, и ныло, что-то тоскливое там, в глубине живота.

— Не жди, пустое это. Она больше никогда не придет.

От неожиданности котенок вздрогнул, он не заметил, как рядом появился Серый кот. Его шерсть клубилась, как туман, а какой от него шел аромат: и маминого молока, и свежей рыбы, и куриных крылышек и даже свежего хлеба. Рыжий громко сглотнул слюну.

— Почему?

Серый повернулся к котенку и близко придвинул свою морду к его мордашке, глаза в глаза. Они были такие синие, как летнее небо в солнечную погоду.

— Ее машина сбила два часа назад на Пастера. Я ничем не смог ей помочь. Теперь тебе самому надо о себе заботиться. Лучше всего, если найдешь хорошего хозяина.

Какое-то время они сидели молча, Мявка тихо всхлипывал, ему было жалко маму.

— А знаешь, иди на Нежинскую, там есть спеклопункт. Возле него часто спит тетка, она хоть и алкашка, но добрая. Пристройся к ней. Ладно, я пошел, если что зови.

— А как я ее узнаю? — забеспокоился Мявка в след исчезающему Серому.

— По запаху, дорогой, по запаху!

Ответ прозвучал уже из пустоты, кот исчез так же, как и появился, оставив после себя только этот вкуснейший аромат.

Вечерело. Клавка проснулась от мокрости, хоть дождик и был мелким, но лицо и волосы уже были мокрыми, и теплые струйки стекали ей прями в приоткрытый рот. Кряхтя, села на парапете.

— Твою жиж мать! Снова на улице задрыхла, вот же дурацкая привычка, — ругалась на себя женщина.

Она хотела встать, но в этот момент в кармане ее необъятной кофты, что-то зашебуршилось и тонюсенько мявкнуло. Клава полезла в карман и достала рыжего котенка. Он посмотрел на нее янтарными глазенками и снова мявкнул.

— И как же это ты ко мне в карман попал? А рыжий-то какой, словно солнышко. Да ладно, угомонись, сейчас придем домой молока дам. И без тебя башка трещит.

Дома выпила анальгин, полегчало. Сидела смотрела, как рыжий хлебал молочко, причмокивая. Облизался, сел напротив нее и снова мявкнул.

— Ишь ты, это значит — спасибо? — улыбнулась она.

— Вот и будешь зваться Мявкой, а теперь спать. Мне рано на работу.

Уже третий месяц Мявка жил с Клавдией. Она хорошая хозяйка, сытно, тепло с ней, но очень беспокойно. Когда женщина долго не возвращалась, он начинал нервничать, сначала вылазил в форточку и ждал, затем шел к стеклопункту. Она всегда оказывалась спящей на парапете, рыжий будил ее, усердно облизывая лицо. А зима уже вступала в свои права, ходить по улице было холодно, не то чтобы спать.

Третий день Клавдия кашляла, до слез заходилась, а сегодня утром даже с постели не поднялась, совсем ослабела. Повезло с соседкой — терапевт в местной поликлинике. Послушала грудь и констатировала: двухстороннее воспаление легких. Доспалась Клавдия на свежем воздухе. Она же и с лекарствами помогла.

Мявка лежал на кровати, уткнувшись носом в щеку хозяйки, та снова зашлась в кашле.

— Так не может продолжаться, надо звать Серого, пусть помогает.

— Ее часы сочтены. Ночью придет кризис и все, — грустно подытожил Серый.

— Я должен ей помочь, не могу я и без нее остаться. Рассказывай, что нужно делать.

Кот приблизил свою морду к мордочке Мявки и заглянул ему в глаза так же, как в тот октябрьский вечер. И снова рыжий погрузился в его синие, небесные глаза.

— Ты можешь побороть болезнь, но это будет тебе дорого стоить, целой жизни!

— У меня их девять. Без одной, как-нибудь обойдусь, — улыбнулся Мявка.

Среди ночи рыжий услышал шуршание, к кровати ползло, что-то черное-черное и зловонное. Мявка с шипением ринулся на это, и оно обволокло кота, впитываясь в него.

Утром Клава уже встала и, шатаясь, но уже сама сделала себе чай. Мявка лежал под кроватью и натужно дышал.

— Ты мой хороший, лечун ты мой ненаглядный. Сейчас я тебя тепленьким молочком напою.

Женщина активно пошла на поправку, соседка только удивлялась, как истерзанный алкоголем организм так быстро справляется с болезнью. Мявка тоже не отставал, через неделю уже был, как огурчик.

Как-то вечером смотрели они очередной сериал, укутавшись, вмести в Клавкину шаль.

— Все, я решила, ни-ни! Больше ни капли. Почему я пила-то, от одиночества и тоски. А теперь у меня есть ты. Если я вот так помру, с кем ты останешься!

И не пила, честно не пила. Навела в квартире уют, весной покрасила оконные рамы, побелила потолки, и обои с кошечками поклеила. Сдружилась с соседкой, теперь по вечерам вместе чай пили и гулять к морю ходили. Мявка расслабился, пополнел, не жизнь, а малина теперь у него.

Сорвалась Клавдия в октябре. Дверь с грохотом отворилась, двое мужиков приволокли ее пьяную, сильно избитую. Соседка суетилась вокруг нее и плакала. Мявке, как-то совсем нехорошо стало, что-то ныло глубоко в животе, как в такой же октябрьский вечер год назад.

— Серый, Серый! Где же ты, давай уже появляйся! — нервничал рыжий.

— Да здесь я, не гоношись. Чего опять задумал?

— Рассказывай, что делать, чтобы мою Клавдию от пьянства избавить.

Серый резко обернулся на Мявку, его глаза были чернее ночи.

— Ты даже не понимаешь, о чем просишь. Это тебе не воспаление легких, это ей все мозги надо наизнанку вывернуть и хорошо почистить от скверны.

— И, что тут сложного, у меня же еще восемь жизней есть, справлюсь, — рыжий нетерпеливо переминался на лапах.

Серый опустил голову и тягостно молчал.

— Ну, говори же!

— Это будет стоить всех твоих восьми жизней, — прошептал кот.

Мявка растерянно сел.

— Совсем по-другому нельзя?

— Нет.

Рыжий долго смотрел на разбитое лицо Клавдии и вспоминал, какая у нее задорная улыбка, и как искрятся при этом ее глаза.

— Ну, значит так и будет. Если она помрет, кому я буду нужен, лучше уж я первый.

Где-то через пару недель, Клавдия смогла вставать, а Мявке становилось все хуже. Еще через неделю, рыжий умер. Клава рыдала целый день. Вечером пришла соседка, сели помянуть Мявку. Глотнула женщина стопку водки и тут же побежала в туалет, вывернуло, как будто наизнанку от нее.

— А получилось-таки. Смотри, как выворачивает. Больше в рот точно не возьмет алкоголь, — посмеивался Серый, сидя на подоконнике.

— Конечно, получилось, я же мастер лечить, — улыбнулся Рыжий кот с клубящейся шерстью.

Автор Екатерина Яковлева.

11.10.2020. Одесса.