Коснулось солнце горизонта,
Шумит и плещется прибой.
На красном полотне заката,
Синеет море бирюзой.

Уходит день, а с ним заботы,
Спадает душный, летний зной.
Туманным облаком мохнатым,
Поднялась дымка над водой.

В дали на рейде пароходы,
Пускают в небо дым седой,
На время, отложив походы,
Нашли здесь временный покой.
… показать весь текст …

В моей системе координат: cигара, танго, поёт Гардель;
заря вечерняя, в цвет вина, утрачен сон и отсчёт недель.
На дне стакана тоска горчит… И ты, и лето ушли в закат.
Для одиночества нет причин, от расставания нет лекарств.
Того, что будет не обогнать, того, что было не изменить.
У нашей гордости — два окна, у нашей крепости — три стены…
Мы разбежались, сойдясь на том, что жизнь — игра и любовь — игра.
Темнеет рано над октябрём, кренятся тучи под лунным бра,
углы у неба заострены, а ночь тягчайша, как монолит…
И коль друг другу мы не важны, какого чёрта еще болит?
Поёт все лучше креольский дрозд… Рассвет сжигает подол гардин.
Разносит ветер остатки гнёзд… Я — меж «вернись"и «не приходи».
«Por una …"(танго)… И тишина… Уже ни скачек, ни лошадей.
В моей системе координат настало утро. Умолк Гардель…

Застрели же меня предпоследним патроном, осень,
возле входа в метро, у подъезда, в автомобиле.
От его хрипотцы на планетах сместились оси,
океаны по пояс Вселенную затопили.

Развеваются прахом останки щербатых листьев,
Бело-лунное солнце вычерпывает лимиты.
Застрели же, не мешкай, иначе она продлится —
эта серая жизнь, в коей воду мы носим ситом…

Без него я невольно слепну, мой мир не светел —
два бельма, словно линзы намазаны кашей манной.
С ним познали мы радость такую — как будто дети
неожиданно деньги нашли в потайных карманах…
… показать весь текст …