— А какое сердце у кита, знаешь?
— Не знаю, — пожимаю плечами я и застёгиваю куртку.
Наступил вечер, похолодало и, если честно, мне уже не до китов, так хочется домой.
— А я вот думаю, что сердце у кита огромное, вот такое! — сообщаешь ты и разводишь руки в стороны. Широко улыбаешься и смотришь на меня с восторгом в карих глазах, и я думаю о том, какая же ты в сущности девчонка — сплошные киты в голове.
— Может, и нет, — нагло возражаю я. — Может, у кита сердце совсем маленькое, размером с апельсин ну или, скажем, с дыню…
— Да сам ты!.. Да это у тебя вместо головы дыня! — возмущаешься ты и смотришь на меня так гневно, что любой вулкан по сравнению с тобой — так, блеклая искорка.
Смеюсь и крепко тебя обнимаю, чтобы ты хоть на секунду забыла про китов и вспомнила уже обо мне. Сначала ты возмущаешься, но через пару секунд на твоём лице снова появляется улыбка.
Ты берёшь меня за руки, и глаза твои округляются.
— У тебя руки ледяные! Ты почему не сказал, что замёрз?
— Да потому что сердце у меня размером с апельсин, — парирую я, и ты сердито поджимаешь губы.
— Пойдём-ка домой, шутник, — вздыхаешь ты, и моё апельсиновое сердце ликует. Наконец-то!

Уже через десять минут мы сидим в твоей уютной кухне. Я обернут в шерстяное одеяло и подозреваю, что внешне напоминаю гусеницу в коконе. Рядом на столе стоит кружка с горячим чаем, в которую ты щедро добавила лимона, имбиря и, бог его знает, каких ещё снадобий, чтобы спасти меня от воображаемой простуды. Ты сидишь напротив, подбородок подпираешь рукой, и мне уже так тепло, что ни в сказке сказать…

— А мне тут, знаешь, историю одну рассказали, — сообщаю я как бы между делом. — Хочешь, поделюсь?
— Конечно, — улыбаешься ты, делая глоток горячего чая. — Ты ведь знаешь, я люблю твои истории почти так же сильно… как тебя.
Улыбаюсь этому твоему «почти», счастливый по самую макушку.

— Ну, тогда слушай, — начинаю я, вкладывая в голос самые сказочные интонации, на которые только способен. — Жила-была на свете девочка. Обычная такая, ничего особенного, волосы пахнут ромашками, а голова забита глупостями, вроде китов.
Ты хмуришься и поджимаешь губы.

— Так вот, — продолжаю я невозмутимо. — Когда девочка выходила гулять, она всегда чувствовала запах океана — влажный и немного солёный. Океана, конечно же, в их городе не было, но запах вот был, и он преследовал девочку неотступно, словно маньяк. И она знала, что в невидимом этом океане царствует кит — всамделишный, огромный, живой. Его многотонное китовое величество неспешно плывёт под водой, а в груди бьётся сердце — огромное, словно дом, и гулкое, как африканский барабан. Девочка так сильно мечтала увидеть этого кита, что высматривала его в каждой луже. А подружки надо ней смеялись. Беззлобно, конечно, но всё же обидно. И вот однажды девочка встретила волшебника.

На этом месте я делаю многозначительную паузу и, развернув одеяло, накидываю его себе на плечи, словно мантию. Ни дать, ни взять — городской Мерлин собственной персоной. В твоей кружке остывает чай, и ты вся — одно сплошное внимание.

— Так вот, значит, волшебник, — продолжаю я. — Ничего особенного этот волшебник не умел — ни зелье из мышиных хвостов варить, ни девушек привораживать.
Ты вскидываешь брови и недоверчиво хмыкаешь, но я пропускаю мимо ушей сию вопиющую бестактность.
— Но зато… он знал один важный секрет — про то, где на самом деле живут киты.
— И где же? — спрашиваешь ты, видя, что я не очень-то тороплюсь продолжать историю.
Я наклоняюсь к тебе близко-близко, ощущая лёгкий аромат твоих духов, и открываю свою тайну:
— Этот волшебник знал, что киты живут не в океане. Им стало там тесно от кораблей, подводных лодок и прочего… И киты переселились на небо. Плавают там, огибая своим огромным телом звёзды и планеты, а если задевают какую-нибудь звезду брюхом, то гулко хохочут и бьют хвостом по небесной воде.
— А… увидеть их на небе можно? — спрашиваешь ты с замиранием в голосе. И вспыхивают надеждой твои карие глаза.
— Конечно! — отвечаю я и откладываю одеяло в сторону.

Подхожу к окну и открываю его настежь, сняв с широкого подоконника горшок с бегонией. Беру одеяло, выключаю свет и помогаю тебе забраться на подоконник. Сажусь рядом и накидываю одеяло нам обоим на плечи.

Мне повезло, сегодня безоблачно, и звезды, как серебристые булавки, рассыпались по бескрайней ткани неба. Указываю пальцем на самую яркую звезду в небе и говорю:
— Киты любят большие звёзды. И если смотреть очень внимательно, то обязательно увидишь кита, бьющего хвостом по небесной воде. Веришь?
— Конечно, — чуть слышно отвечаешь ты и кладёшь голову мне на плечо.

Мы молча смотрим на небо, и где-то над нашими головами плывёт огромный кит. Он приветствует нас гулким протяжным звуком и машет нам плавниками. А мы всё смотрим на небо, но что важнее, мечтаем мы тоже в одну сторону, поэтому у нас с тобой любой Кит сбывается на раз-два.