Сережка сидел в стенном шкафу за старым матрасом и прижимал к себе Сержа, своего кота. Мальчику уже двенадцать лет, а выглядит он лет на восемь, маленький, худенький и вечно простуженный. Кот наоборот, огненно рыжий здоровяк с квадратной мордой, на острых ушах кисточки и шерсть, словно персидский ковер. Сидя, они были почти одинаковыми, поэтому было неизвестно кто за кого прячется, Сережа за кота, или Серж за мальчика. Сидели всегда тихо, тихо, почти не дышали, главное, чтобы отчим не догадался, где они, иначе получат увесистых пинков.
Отчим еще только во двор входил, Серж уже начинал волноваться, нервно бегал от окна к входной двери и обратно. Женщина тут же запихивала сына с котом в шкаф к задней стене и закрывала их всем, что в нем хранилось. Так они пережидали буйство пьяного отчима и выходили, когда мама укладывала его спать. Потом они все вместе сидели на кухне, пили чай и плакали, а кот слизывал слезы с их лиц.
Сереже было три года, когда мама вышла замуж за отчима. Это был высокий, спортивно сложенный мужчина, всегда элегантно одетый и пахло от него терпкой свежестью. Правда, лысый, зато с модной, трехдневной небритостью. Как говорится, с мужика воды не пить, лишь бы заботливый был. И он был очень заботливым. Маму одевал в красивые вещи, Сереже тоже ни в чем не отказывал. Когда заходили в детские магазины, он присаживался на корточки и шептал в ухо мальчику, чтобы тот выбирал все, что понравится. В путешествия возил по разным заморским странам, а там показывал такие диковинные места и штуки, что знакомые пацаны не верили Сережкиным рассказам о них. Думали, Серега сочиняет.
Года через два Сережа стал называть отчима папой. Тот был так счастлив, что устроил им с мамой большой сюрприз, привез их в огромную, сверкающую квартиру в Аркадии и объявил, что теперь мы живем здесь. Мальчик вышел на балкон, а там было море, во весь взгляд только синее море.
И кота этого рыжего подарил ему тоже отчим, на семь лет. В день рождения он поставил на праздничный стол круглую, как торт коробку, завязанную пышным, синим бантом. В ней, что-то скреблось. Сережа аккуратно открыл коробку, а там он — рыжий, толстый пушистик с кисточками на острых ушках. Мечта всей его жизни. Он сразу окрестил его Сержем, больно на него похож, такой же рыжий и конопатый.
Пришел две тысячи восьмой год, бабахнул кризис. Отчим практически перестал бывать дома. Стал нервным, раздражительным, прикрикивал на маму и Сережу, а коту вообще опасно было показываться ему на глаза, он просто пинал его. Мама пряталась от сына и тихонечко плакала от бессилия.
Через полгода они съехали из Аркадии сюда на Нежинскую в эту маленькую квартирку на первом этаже. Зато, какой замечательный двор с большим деревом посередине. Сережа с Сержем забираются на него и читают книжки о далеких космических мирах и героях покоряющих их.
Как-то вечером мальчик подслушал разговор родителей, отчим констатировал, что все, у них больше ничего нет, еле, еле с долгами рассчитался. Мама плакала, обнимала его и говорила, что все переживется, а он пил водку.
Маме удалось устроиться учительницей математики в школу на Пастера, отчим не удерживался ни на какой работе дольше месяца. За двести долларов я никому подчиняться не буду, кричал он жене в лицо, пил и матерился. Больше не было спортивного, элегантно одетого мужчины с брутальной небритостью, был обрюзгший, небритый мужик с трясущимися руками, в помятой одежде, всегда воняющий перегаром.
А потом наступил вечер, когда отчим ударил Сережу за то, что тот пролил чай, пока нес ему. Ударил сильно, разбил губу и нос. Хотел было еще приложиться, но Серж ощетинился, зашипел и, как змея впился ему прямо в живот всей своей мощью. Отчим только кулаком смог сбить его с себя, чуть не убил. С тех пор, мама и прячет их в стенном шкафу.
Сегодня он пришел, какой то особенно злой. С порога заорал жене, где ее ублюдок прячется, все кости переломает, когда найдет. Оказывается, кот ему в туфли написал, а тот не сразу заметил, только, когда на работе переодевался вечером, понял, что так воняет. Мама пыталась его успокоить, уговаривала сесть ужинать. Вроде пошли на кухню, и вдруг, там все зазвенело, женский вскрик и яростная брань отчима.
Сережка и Серж так сильно вжались в стену, что казалось, она под ними прогнется. Сколько так сидели, не известно, за ними так никто и не пришел.
Сережа медленно открыл дверь шкафа. Отчим оглушительно храпел на диване, на кухне тишина, а в ушах звенел страх.
Мама лежала на полу, запрокинув голову, в луже крови. Лицо белое, руки раскинуты, рот приоткрыт, как будто звала кого-то. Страх в ушах зазвенел еще громче, будто пытался вырваться наружу. Кот то шипел, то рычал, то выл. Сережа выскочил в подъезд и затарабанил в дверь к соседке.
Слава Богу, мама была жива, еле, еле, но жива. Врач сказал, что повезло, удар о стену головой прошел по касательной, видно пыталась увернуться. Отчим сопротивлялся, когда его забирала полиция, орал на весь дом, что всем покажет такую-то мать, когда вернется.
Сережа с Сержем жили у маминой тети на Черемушках. Звон в ушах все не проходил, был то тише, то громче, но не проходил. И мамин вскрик преследовал его по ночам. Он никому не рассказывал, старался привыкнуть к этому. Серж не выносил громких звуков, сразу становился на дыбы и шипел.
Маму выписали из больницы через месяц. Они втроем вернулись в свою квартиру на Нежинской. Потихоньку все прибрали. Мама и сын вернулись в школу, она на работу, он учиться.
Прошла весна, пришло лето и каникулы. Рано утром они ходили на Ланжерон купаться, а Серж ждал их на подоконнике распахнутого окна. Вечером уже втроем ходили в сквер на Ольгиевской к бювету за водой. Потом пили чай с мамиными пирожками, всегда шутили и смеялись, по-моему, Серж тоже смеялся.
Вот в один из таких летних вечеров, Сережа вдруг заметил, что в ушах больше не звенит. Весь следующий день прислушивался, нет, больше не было звона, он растворился, страх отступил, исчез. И мальчик рассказал об этом маме.
Они все вместе сидели на кухне и плакали, а кот слизывал слезы с их лиц, только эти слезы не были уже горькими.
Автор Екатерина Яковлева.
8.04.2020 года. Одесса.