А потом так — бац!
И тебе полста.
То спина болит, то скрипит бедро.
И тебе важней покормить кота,
чем махать мечом, насаждать добро.
Шлем и щит развешаны по местам.
Палачи, диктаторы — подождут,
потому что истина — где-то там,
а голодный кисонька — вот он, тут.
Ты не то чтоб выдохся…
Подустал,
от рассвета до ночи на посту.
Но домой приходишь, берёшь кота…
… показать весь текст …

Умирают романтики.
Чаще всего во сне.
Передозом наивности сломаны, искалечены,
на воняющей краденой похотью простыне,
выпуская из пальцев полтысячи неотвеченных.
На прокуренных кухнях, макая в вино вину,
на салфетках, исчёрканных строчками неуклюжими,
умирают романтики на полпути к окну,
задыхаясь стихами, глупыми и ненужными.
Кое-как подлатавшись, лицо посадив на клей,
умирают в метро, а другие потом, на улицах,
напоровшись с разгону на «деточка, повзрослей»
и, контрольным, добитые «ладно, жена…
… показать весь текст …

Можжевеловых веток в костёр.
На гитаре бренчать
и глядеть на огонь, и мечтать — ни о чём и о многом…
Мне вдали от людей совершенно не трудно быть богом.
Мне гораздо труднее хоть день по тебе не скучать.
Здесь до полюса ближе в разы, чем до центра страны,
от посёлка до вышки пять суток оленьего бега
по дурной этой каше из грязи и первого снега.

Исцарапанный «сименс», прошедший со мной две войны,
постоянно на связи.
Ты пишешь мне: «Милый отшельник,
я опять заболела. Увы, не приеду, отбой.
Я купила чудесный шампунь, мята и можжевельник,
… показать весь текст …

Пропитался полынью воздух.
Небо чёрное, в синеву.
То ли яблоки, то ли звёзды
С мягким стуком летят в траву.
Гаснет август, свечою тает.
И тихонько, пока все спят,
Водят кошки по тропам тайным
Несмышлёных своих котят.
На просёлке, у крайней хаты,
Где развилка семи дорог,
Их встречает седой, усатый
Самый главный кошачий бог.
Он в венке из валерианы.
Пахнет мятой и молоком,
… показать весь текст …

Я полюбила тишину, немногословие.
Я полюбила тишину, но не безмолвие.
Я полюбила тишину, но не беззвучие.
Есть шум листвы, есть плеск волны в речной излучине.
Так много хочется сказать, так мало можется.
И мысль ясна, да вот слова никак не сложатся.
Открыты только небесам душ наших повести —
И боль, и радость, и печаль, и тайны совести.
А время катится вперед в разливы вечности.
И наша жизнь — всего лишь шаг до бесконечности.